ее через чащу. Лесной демон заступил им путь, готовый напасть, но Арлен шикнул на него, а нательные древесные метки вспыхнули и отогнали подземника.
Вскоре они достигли узкого просвета на краю огромной вырубки, здесь повсюду торчали пни и пахло свежезаготовленной древесиной. Арлен остановился, всмотрелся во мрак.
Посреди вырубки в большом меченом круге горели костры; там было много палаток, тяглового скота и разного инструмента. В свете костров виднелись мужчины и женщины, которые вели бой с сонмом лесных демонов и десятифутовым скальным.
Все инстинкты воззвали к Ренне, понуждая ввязаться в сражение, – кровь закипела в стремлении убивать. Она учуяла ихор, и у нее потекла слюна, готовая помочь проглотить их гнусное мясо.
Но Арлен стоял спокойно, не собираясь вмешиваться. Она заставила себя расслабиться, убрала руку с ножа и закуталась в меченый плащ, скрываясь от глаз подземников.
С тех пор как она начала пожирать их плоть, плащ изменился. Метки вытягивали ее личную магию, но, вместо того чтобы вспыхивать ярче, они, как и плащ, тускнели и затуманивались. Если Ренна долго смотрела на них, у нее кружилась голова. Сколько еще демонов придется съесть, чтобы плащ полностью скрылся из виду? Наверное, больше, чем слопал Арлен, – он все еще видел плащ, хотя и никогда не смотрел на него подолгу.
– Что они делают? – подала голос Ренна.
Тишина и бездействие начали ее угнетать.
– Расчищают место под великую метку – объяснил Арлен. – Сперва валят деревья, готовят пространство для центра поселка; потом ветвят участок дальше, вырубают лес так, чтобы получилась метка, которая обезопасит селение на целые мили. По ночам убивают демонов, восстающих в огороженной зоне, чтобы сокращать их численность, а не просто отгонять к запретной черте, когда метка оживает.
– А почему так не поступают все? – спросила Ренна.
Такая большая метка накопит столько магии, что никакому подземнику не пройти, а испортить ее почти невозможно.
– Думаю, что так поступали – во времена войн с демонами, – предположил Арлен. – Но люди все забыли, а после Возвращения оказались слишком заняты тем, чтобы прятаться, а не шевелить мозгами.
Ренна хмыкнула, присмотрелась к сражению и мгновенно узнала в людях лесорубов. Прозвище «Лесоруб» часто встречалось на хуторах; его носил каждый, кто валил деревья и торговал лесом. Даже в Тиббетс-Бруке, до которого тянулись сотни миль, насчитывалось почти сто Лесорубов, живших общиной близ золотых деревьев. Они поразительно напоминали обитателей Лощины.
Мужчины были крупны и кряжисты, одевались в толстые кожаные жилеты, носили наручи, а бицепсы их, казалось, превосходили размером голову Рейны. Она прищурилась и словно воочию увидела Брайна Лесоруба, который несколько месяцев назад защитил ее на совете. Той ночью ей не хватило воли ни шевельнуться, ни пикнуть в свою защиту, но она запомнила каждое слово старейшин Тиббетс-Брука, что приговорили ее к смерти.
На вырубке обнаружились и женщины, вооруженные либо арбалетами, либо густо помеченными клинками. Сначала Ренне показалось,