улыбка на лице Столлера исчезла. Он немного замедлил шаг, а голос его стал серьёзным.
– Мне жаль, но я должен тебя перебить. Как только войдём в общину, не упоминай про “красные цветы, салюты и прочее”. Вообще ни в коем случае не говори о красном цвете. У нас его не любят. За такие слова можно угодить за решётку. Понял? – Столлер ещё раз обдумал свои слова и добавил: – А если у тебя есть при себе что-то красное, выбрось сейчас, пока мы не дошли до общины.
Кузьмин удивился. За все годы странствий он впервые слышал о таком.
– Как необычно…
Голос Столлера стал более отстранённым, но звучал жёстко.
– На то есть свои причины. Но если у тебя нет красных вещей, и ты понял, что говорить о них нельзя, продолжай рассказ. Мне жутко интересно, как жизнь из такой хорошей превратилась в ту, что привела тебя сюда.
Кузьмин вновь погрузился мыслями в прошлое, когда Столлер ускорил шаг.
– Как занесло? Интересный вопрос, – сказал Кузьмин, выжидая момент, когда Столлер будет смотреть вперёд по дороге. Как только тот отвёл взгляд, Кузьмин быстро снял что-то с руки и сунул в карман рубахи.
Столлер заметил, что Кузьмин что-то спрятал, но не стал обращать на это внимание, с нетерпением ожидая продолжения рассказа.
– Так вот, – продолжил Кузьмин, – мы устроили свадьбу, великолепно отпраздновали, и обменялись самыми красивыми кольцами, какие только можно представить. За них я отдал круглую сумму, но за такие кольца я бы с радостью заплатил вдвое больше.
В его голосе мелькала горечь воспоминаний: на мгновение казалось, что он забыл, как недавно был на грани смерти от жары и недоедания. А главное – эти кольца так поразили Марию. Когда я протянул ей одно из них, она была безмерно счастлива и сказала, что никогда не снимет его со своей прекрасной руки.
Наступила долгая, тяжёлая пауза. Столлер уже собирался проверить, в порядке ли его собеседник, как Кузьмин продолжил:
– Потом случилось то, за что я до сих пор виню себя… Думаю, именно тогда всё пошло не так.
Голос Кузьмина стал тихим, а глаза, вернувшись в реальность, зафиксировались на окружающих деревьях. Он сжался в руках Столлера, словно хотел исчезнуть.
– Мне нужно было уехать по торговым делам, – тихо сказал он. – План был прост: пару дней в одну сторону, там побыть три, ну, может, четыре дня и обратно доплыть за два. Обычная поездка… У меня таких было много, и эта, по сравнению с другими, должна была быть очень короткой.
Кузьмин вздохнул. Слёзы в его глазах казались готовыми выйти с новой силой, но в его теле уже не осталось ни энергии, ни воды.
– Честно! – вскричал он. – Я думал, что после женитьбы брошу эти чёртовы путешествия, остепенюсь в родной деревне и буду жить спокойно с Марией. А это – последняя поездка! Я собирался всё распродать, повидаться с наставником, рассказать ему о нашей свадьбе, и даже ещё раз прогуляться с ним…
Столлер начал догадываться, к чему ведёт рассказ Кузьмина.
– А как твоя Мария отреагировала