пациента.
– Биопсию проводили?
– Да, специалисты сказали, что опухоль доброкачественная, – Кристина отдала мне результаты биопсии и анализов, которые я сразу бегло просмотрела.
– Тогда не вижу никаких проблем. Опухоль доброкачественная, небольшого размера, месторасположение хорошее, анализы все в норме, поэтому операция будет несложная. К счастью, это не мой случай, – я люблю свою работу, но ещё больше мне нравится сообщать своим пациента, что они в моих услугах не нуждаются, ведь это значит, что вероятность их выздоровления очень высока, в отличие от тех больных, которых оперирую я.
– Я рада, что здесь всё не так плохо, но я не за этим к тебе пришла. Недавно я создала благотворительный фонд и стала помогать одному детскому дому и его обитателям. Снимок, который ты держишь в руках, принадлежит одной из моих подопечных, – кажется, я поняла куда она клонит. За последние сутки это уже второй ребёнок, которого хотят чтобы я лечила, скоро придётся вешать табличку на дверь: «Взрослый врач. Лечением детей не занимаюсь».
– Тогда тебе нужно не ко мне, а в начале к педиатру, а уж он точно скажет, что нужно делать.
– Послушай, я бы может и рада была бы обратиться к другому специалисту, но те несколько врачей у которых я была, отказались оперировать бесплатно, поэтому я здесь.
– А с чего ты взяла, что я соглашусь?
– Слышала, ты оперировала бесплатно.
– У тебя неверная информация. Да, я оперировала бесплатно, но только потому что была уверена в летальном исходе операции и оказалась права. Тогда пациенты умирали ещё в первый час операции, и я считала, что не в праве брать за это деньги, но здесь совсем другая ситуация. Тем более что даже если бы я согласилась, есть ещё анестезиолог, медсёстры, ассистент, в конце концов больничные счета, за которые всё равно придётся платить.
– Ваша больница принимает участие в нашем благотворительном проекте «Помоги детям» и Василий Петрович сказал, что если ты согласишься, то обо всём остальном больница позаботиться, – ясно, в очередной раз мне не оставляют выбора. Широкие жесты делают руководители, а платить приходится обычным работникам.
– Я не могу оперировать маленького ребёнка.
– Этой девочке всего три года, и она только что потеряла маму. Разве тебе её не жалко?
– Послушай, себя мне будет ещё больше жаль, если из-за моих действий малышка умрёт на столе. Я не детский врач и ты мне можешь давить на жалость сколько угодно, но я на это не соглашусь.
– Оперировать должна именно я? – я знаю все эти грязные приёмы и ни за что не поверю, что Кристина просто так обратилась именно ко мне. Наверняка у них с больницей есть какая-то договорённость частью которой являюсь я.
– Да. Ты звезда этой больницы и руководство клиники хочет, показать тебя не только как врача, который оперирует богатых и знаменитых, но и как человека, который согласен помогать простым людям, а с детьми это работает наиболее эффективно, – из меня решили сделать говорящую голову,