назрел. Она понимала, что является не только ученым, но и дипломатом.
Взяв гитару и выйдя на лавочку неподалеку от Таверны и своего дома, Алетея решила помурлыкать песен. У нее была такая особенность: если попеть немного, то ненужная грусть или непонятки в чувствах как рукой снимало.
“Выйду ночью в поле с конем
Ночкой тихо пойдем…” – затянула она негромко.
Когда закончила с первой песней, пела другую, третью.
“В лунном сияньи снег серебриться
Вдоль по дорожке троечка мчится…”
“Призрачно все в этом мире бушующем
Есть только миг, за него и держись!… ”
– Как ты красиво поешь! – на полувыдохе сказала Фарузан, присаживаясь рядом на лавочку. – Да еще и на этом чудесном инструменте играть умеешь. Извини, что отвлекаю. Проходила мимо и увидела тебя. Но не удержалась и подошла.
Алетея хихикнула:
– Понятно, присаживайся конечно. Спасибо, это гитара. На ней не сложно играть.
– А что это за язык, на котором ты поешь?
– Русский, одно из наречий северных народов.
– Да, я слышала о нем и даже изучала.
– Да, ты же лингвист, – ответила Алетея.
– Именно. Но я не думала, что язык так музыкально звучит, – с энтузиазмом прокомментировала Фарузан. – Спой еще что-нибудь.
Алетея посмотрела на нее из-под челки с азартными искорками:
“По лазоревой степи
Ходит месяц молодой,
С белой гривой до копыт,
С позолоченной уздой…”
Как только Алетея закончила петь, Фарузан восторженно захлопала в ладоши. Впрочем как все немногочисленные слушатели, собравшиеся вокруг. Алетея зарделась румянцем от смущения.
– Ты так красиво поешь и играешь! Не знал! – это был Кавех. Его воодушевленно сверкающие глаза с восхищением смотрели на нее. Почему-то в эту секунду Алетея была готова провалиться сквозь землю от смущения и волнения, накрывшего ее.
– Спасибо, – лишь выдавила она из себя.
– Не скромничай, это правда было прекрасно! – вторила Фарузан.
– Да-да, – подхватил Кавех.
– А давайте споем международные песни, – предложила Алетея. Например, Yesterday?
– Да, как раз одна из немногих песен, которые я знаю наизусть, – немного смущаясь, произнес Кавех.
– И я ее знаю, – ответила Фарузан.
Через минуту вся компания достаточно стройным хором и не сильно фальшивя, затянула песню.
– Ух, это было просто замечательно! – говорил раскрасневшийся Кавех с энтузиазмом. – Отлично спелись. Ну и талантливая у нас команда, оказывается! – не унимался он, сверкая лучезарной своей улыбкой. Робость, сковавшая Алетею словно вековой лед Нод-Края, отступило. То ли энтузиазм и легкость Кавеха столь заразительны, то ли музыка правда так действует на нее.
– А давайте еще что-нибудь споем? – предложила Фарузан.
– Определенно! – подхватил Кавех.
– Что насчет House of the rising sun?
– Кстати