втолкнули Джерда в грязный коридор, по обе стороны которого виднелись решетки камер.
– Какая свободна? – рявкнул всё тот же гвардеец.
– Сюда, сюда. Тут есть одна! – отозвался страж и повел их вперед.
С разных сторон до Джерда доносились тревожные стоны, сдавленные ругательства и едва слышимый скрежет цепей. Почти все камеры коридора были обитаемы.
– Вот она.
Стражник остановился и снова зазвенел ключами, отпирая решетку. Потом поднял лампу к лицу нового узника, до этого скрытое тенями, и отшатнулся, будто увидел привидение.
– Принц Джерд?! – не поверил он своим глазам.
– Хватит пялиться на него! В камеру, живо! – не унимался гвардеец.
Джерда втолкнули в темноту.
Стражник виновато потоптался в дверях, захлопнул решетку и повернул ключ. Гвардейцы тут же зашагали прочь, стремясь как можно быстрее покинуть гиблое место. Стражник недовольно вздохнул и поплелся следом, оставив принца одного.
Тусклый свет от факела на стене коридора едва доставал, но его было достаточно, чтобы Джерд смог осмотреться. Небольшая, шагов десять в длину камера выглядела пустой и жуткой. В углу валялось помятое ведро, а у стены лежал тонкий, грязный, полуразорванный матрац.
Принц тяжело опустился на него и привалился спиной к стене. Разбитые губы саднило. Кожа на лице чесалась от засохшей крови. Он осторожно ощупал рассечённую бровь. Кровь запеклась, но рана оставалась открытой. Колодки с рук ему так и не сняли.
«Разумеется», – мысленно усмехнулся он. Со связанными руками невозможно открыть переход.
Откинув голову назад, Джерд прижался затылком к холодному камню, глубоко вздохнул и закрыл глаза. И сразу перед ним возник образ Кейт. Сердце сжалось от боли при воспоминании о том, как она билась в руках Эйриха, как кричала. Слезы душили её. Он вспомнил бледное лицо Берты, её дрожащие руки – и с силой стиснул кулаки.
Эйден, устроив этот спектакль, не хотел сделать больно ему. Избить его он мог и во Дворце. Он хотел причинить боль его близким. Эйден был садистом, и Джерд это знал давно. До него доходили разного рода слухи о его деяниях. Джерд даже как-то попытался заговорить с отцом о том, что такому человеку не место во Дворце, тем более в качестве капитана Королевской гвардии. Отец лишь отмахнулся от его слов. Эйден умел показать свою преданность короне, умел вести подковерные игры и плести интриги. А то, что он являлся бессменным фаворитом Оттилии, лишь добавляло ему уверенности в несокрушимости собственных позиций. Но он был трусом. Избивая Джерда во дворе его дома, связанного и безоружного, Эйден знал: принц не допустит, чтобы пострадали его люди, а значит, сопротивляться не будет.
Мысли снова и снова возвращались к Кейт. Он вспомнил, как она смотрела на его подарок – серьги. Ему захотелось чем-то порадовать девушку. Он заказал их два дня назад у лучшего ювелира Зораты. Старый Арьен был родом из Хагона и славился не только мастерством