приключений, оставив на теле множество ссадин и шрамов – особенно на голове, где и по сей день видны их следы.
Отец рассердился на мамины слова:
– Ну вот, ты, как и твоя мать, сначала спишь, потом нам сны придумываешь! Да ничего с ним не случится!
Мамина мама, Арпеник бабо, была глубоко верующей женщиной, и в деревне славилась своими вещими снами, которые часто сбывались.
– Да ты не понимаешь, что я видела! Сон был страшный…
– Ну и что ты там увидела такого, что аж затряслась? – с иронией спросил отец.
– Видела, как наш ребёнок стоит на краю крыши, а я – внизу. У меня ноги дрожат от ужаса, не знаю, что делать. Боюсь, что он вот-вот упадёт. И тут вижу, как к нему по лестнице поднимается покойный Мухан-апа. Я закричала: «Мухан-апа! Ребёнок же упадёт!» А он повернулся ко мне и спокойно сказал: «Не бойся, душа моя, всё будет хорошо». Лицо у него было доброе и спокойное. Он взял ребёнка на руки, медленно спустил по лестнице, поцеловал под подбородок и передал мне. Но ведь Мухан-апа не просто так снится – как только он появляется во сне, обязательно случается что-то плохое…
– Да ну тебя, – махнул рукой отец. – Наверное, воспоминания всплыли, вот и приснилось.
Он имел в виду случай, который произошёл, когда мне было всего одиннадцать месяцев. Я как-то уполз по балкону и уселся в жёлоб на самом краю крыши, свесившись вниз. Мама рассказывала, как у неё подкосились ноги от ужаса, когда она это увидела. Чтобы не спугнуть меня, не закричала, а медленно, ползком, на коленях, подползла сзади и схватила.
Так или иначе, мы пошли в центр деревни – папа, сын его брата (мой двоюродный брат Вардгес, который был немного старше меня) и я. Там обсуждали, что мельница осталась без воды, и нужно несколько ребят, чтобы помочь прочистить русло. Папа вызвался помочь – он всегда был активным участником в решении общих сельских дел.
Собравшись, мы направились к построенной новой мельнице на реке Каркар, ниже деревни. За нами бежала охотничья собака отца – «Булка». Она радостно носилась туда-сюда, забегая то вперёд, то возвращаясь назад.
Мельница была небольшим зданием с белыми известковыми стенами. Нас встретил Саркисджан-апа – бодрый, весёлый старичок с пышными белыми усами. Он зарядил молодёжь шутками и весёлыми словами, после чего попросил пройти вверх по руслу, к истоку канавы – возможно, его забили осенние дожди и завалы из глины, ила и камней.
Без долгих разговоров мы отправились в путь. Тропа шла по правому берегу реки, вдоль отвесных скал в верх. Слева – каменная стена, справа – обрыв, внизу ревела река Каркар, в это время года особенно полноводная и бурная.
Тропа была узкая – едва ли один человек проходил. Шли гуськом, осторожно смотрели под ноги: иногда на пути встречались трещины и промоины, через которые нужно было либо прыгать, либо перешагивать с усилием. Отец шёл позади меня, помогал, подстраховывал. Полпути мы уже прошли, когда вдруг «Булка», которая шла за отцом, резко рванулась вперёд, догнала меня, протиснулась между мной и скалой – и толкнула меня прямо в пропасть.
С этого мгновения время словно