Трамвай в Свердловск. Илья Петров

всего лишь на год: умер от внезапного сердечного приступа.

      Мне всё же удалось выйти на задуманной остановке, но когда я добрался до номера, ни о каком целебном сне и речи не шло. Я пытался прилечь хотя бы на час, предусмотрительно установив будильник на телефоне, но моими мыслями настолько овладел Рыжий, что попытки заснуть превратились в бестолковое ворочанье с боку на бок. Мне пришлось включить свет и продолжить поиски в интернете. Теперь я искал его стихи.

      Минут через сорок удачно поставленный будильник не сразу, но всё же выудил меня из мира поэзии, в котором я бы мог зависнуть ещё надолго. Надо было собираться на очередной «корпоративный ужин». Я заглянул в шкаф, чтобы проверить, есть ли еще свежие рубашки, с сожалением обнаружил целых две и нехотя поплёлся в душ.

      А вот на ужине меня снова рубануло. Я пробовал все известные мне методы борьбы с атакующей тебя сонливостью: больно щипал себя за ногу под столом, бодро двигал челюстями, пережёвывая пищу «33 раза», как рекомендовали в детском саду, выходил из-за стола умыться холодной водой. Но ничего не помогало: нижняя челюсть не желала прижиматься к верхней, мечтая изобразить максимально широкий зевок, а глаза, напротив, предательски не держали зазор между веками. Если бы я писал эти строки прямо тогда, я бы, наверное, смог себя развеселить на пару минут свежей трактовкой старого шлягера «Эти глаза напротив», но и это, боюсь, не спасло бы вдолгую.

      К сожалению, за столом был недоступен наиболее радикальный рецепт победы над сном, знакомый всем водителям: врубить магнитолу погромче и орать песни вместе с нею, максимально широко разевая пасть. Впрочем, и степень опасности для жизни была несопоставима: что самое страшное может случиться с человеком, заснувшим за столом в ресторане? Со стула упадёт? Ну и ладно! Рискну предположить, что в девяноста девяти процентах случаев это будет не смертельно.