воздух. Февральский ветер резвился в её пламенных локонах, дополняя её загадочный, тёмный образ. Смотря на неё, Азарье было сложно подобрать слова, чтобы начать разговор. Крайне тяжёлый разговор.
– Бела, я не знала, что так произойдет… – робко произнесла девушка, но собеседница остановила её суровым взглядом.
– Не знала, что так произойдёт? Не смеши меня, – резко ответила девушка, вернув своё внимание к сонным улочкам. – Азарья, я понимаю, что думать слишком сложно и неприятно, но можно было хотя бы меня послушать. Я не прошу всегда, но в порядке исключения.
Девушка ничего не могла ответить, молча смотря виноватым взглядом на сестру. Было ясно – раз была произнесена её полная форма имени, значит ей лучше вообще исчезнуть, пока гнев Белы не превратился в истерику или проклятье. Причем она даже не знала, что хуже: гореть в невидимом пламени или получить серебряный нож в грудь.
Было заметно, что сестра держала себя в руках из последних сил: её пальцы выстукивали бешеный темп по подоконнику, а губы были прокусаны чуть ли не до крови. Тяжело вздохнув, Бела потерла переносицу и, взяв со стола бутылку красного полусладкого, произнесла:
– Ты же понимаешь, что шансов у него не много? Всего два варианта…
Азарья еле заметно кивнула. Кому, как не ей, знать, какие же у них остались варианты: либо её парень обратиться в вампира, либо умрёт в агонии. Конечно, подоспевшая на помощь Бела сделала всё возможное, чтобы спасти его, но шансы на выживание даже с учётом помощи ведьмы были ничтожно малы.
Понимая переживания вампирши, Бейла выпила пару глотков красного полусладкого и тихо произнесла:
– Я понимаю, что он тебе дорог, но, что сделано, то сделано. Он точно не сможет сохранить свою смертную жизнь.
– У него два варианта, – тихо произнесла Азарья, опустив взгляд.
Только два варианта. Почти неслышимое заключение был громче любого крика. Это был приговор, не подлежащий обжалованию. Это был гимн беспомощности и безысходности, который убивал лучше любого клинка. Боль и осознанность разливалась по её организму, проникая в каждую клетку, наполняя их отрезвляющим ядом реальности.
Только два варианта. Один хуже другого: либо её любимый человек мёртв, либо он станет созданием ночи, который навсегда потеряет связь со всем, что ему было дорого.
– Он меня возненавидит, – думала девушка, возвращаясь в гостиную. – Если он обратится, то я стану его главным врагом… Я заслуживаю эту ненависть.
Она присела рядом с бледным безжизненным телом, нежно поглаживая его золотистые волосы. Всего пару часов назад он нежно держал её за руку, прогуливаясь по узким улочкам в дождливый вечер, целовал её горячими губами цвета спелой малины, сводил с ума своим карамельным взглядом, а сейчас…
Сейчас его холодное тело лежало на диване, не чувствуя прикосновения скорбящих рук, не слыша извинения и клятвы в любви. Возможно, если он очнётся, на неё будут смотреть глаза цвета не тёплой карамели,