ания, колеблющейся на границе двух миров. Но внутри зрело твердое, пусть пока и еле ощутимое намерение – вернуться.
Первой, инстинктивной мыслью была связь. Он отчаянно попытался нащупать ментальные нити, связывавшие его с теми, кому он когда-то помог, с теми, чьи сны он когда-то вел к свету.
Лев, с его детской непосредственностью и внезапно обретенными воспоминаниями; Эмма, хрупкая и сильная одновременно, чьи чувства к нему были такой яркой нитью; Тимур, с его рациональным умом, столкнувшимся с необъяснимым; Алексей, чья внутренняя борьба нашла отражение в его сновидениях…
Их образы проносились в его сознании, словно далекие звезды на ночном небе, но связь казалась слабой, неустойчивой, словно тонкие оборванные провода.
Первым, к кому он решил обратиться, был Дмитрий. Последнее погружение в его сознание оставило странный, липкий след, ощущение болезненного контакта и яростного пробуждения, словно незавершенная мелодия, звучащая на фальшивой ноте.
Глеб интуитивно чувствовал, что связь с сознанием гонщика может быть сильнее, живее, возможно, из-за той яркой эмоциональной бури, которую они пережили вместе. К тому же, Дмитрий видел Тёмного Глеба, пусть и в искаженном восприятии пробуждающегося сознания.
Дмитрий мог дать ключ к разгадке – что именно держал в руках его темный двойник, покидая реальность клиники? Ему отчаянно нужен был якорь, какая-то зацепка, чтобы вырваться из этой зыбкой ловушки небытия.
Чтобы добраться до Дмитрия, Глеб понимал, что единственный шанс застать его – в мире сновидений, в той пограничной области сознания, где мысли и образы еще не оформились в четкую реальность. А поскольку Дмитрий был гонщиком, скорость и рев мотора были неотъемлемой частью его сущности.
Образ его любимой красной гоночной машины болезненно всплыл в сознании Глеба, яркий и отчетливый, словно вспышка молнии. Машина… она уже здесь, в этом странном промежуточном состоянии, словно призрак, сотканный из воспоминаний.
Силой мысли Глеб попытался материализовать знакомый салон, жесткое спортивное сиденье, запах бензина и жженой резины, въевшийся в обивку.
Он «сел» на заднее сиденье, чувствуя под собой лишь зыбкую, податливую субстанцию, но упорно воображая упругую кожу и ощущение поддержки спортивного кресла.
Нужно ждать. Но ожидание в этом безвременье было мучительно, каждая минута тянулась как вечность. Чтобы хоть как-то занять ускользающее сознание, удержать его от растворения в серой пустоте, Глеб вспомнил уроки, которые ему давали редкие энтузиасты сновидений, те немногие, кто пытался понять хрупкую и изменчивую природу этих пограничных состояний.
Закрываешь глаза… Он мысленно сомкнул веки в этой бескрайней серости, пытаясь создать хоть какую-то иллюзию темноты. Представляешь помещение или транспорт вокруг себя… Он сосредоточился на деталях: кожаный спортивный руль с удобными выступами для пальцев, длинная рукоятка переключения скоростей с необычной, словно отполированной костью, рукоятью, ручник, выполненный в виде миниатюрного японского меча – странная прихоть Дмитрия, врезавшаяся в память Глеба во время их последнего погружения.
Начинаешь обращать внимание на все мелочи… Глеб углубился в детали, словно рассматривая под лупой: потертость кожи на руле в местах хвата, едва заметная царапина на металлической рукояти переключателя, тусклый блеск полированной стали ручника, отражающий невидимый свет.
Потом начинаешь менять цвета на каждом предмете… Руль вспыхнул неестественным, пульсирующим ярко-синим цветом, рукоять скорости запульсировала ядовито-зеленым, ручник окрасился в багровый, словно раскаленное железо. Вокруг словно завихрились невидимые потоки энергии, подчиняясь его воле.
И вдруг, словно по волшебству, зыбкая материя вокруг начала меняться, обретая форму и очертания. Машина словно провалилась сквозь невидимую завесу, и перед глазами Глеба возникла знакомая гоночная трасса, залитая ярким полуденным солнцем, с раскаленным асфальтом и ревом невидимых трибун. А на водительском сиденье появился Дмитрий, сосредоточенно смотрящий вперед.
Неожиданность была настолько внезапной, что у Глеба невольно вырвалось: – О привет! Я тебя заждался!
Дмитрий вздрогнул. Глаза его распахнулись, как у человека, увидевшего призрака. Он резко повернул голову. – Что за… – Но договорить не успел. Его лицо дрогнуло. Веки сомкнулись. Он исчез. Проснулся. Реальность.
Дмитрий резко сел на кровати, обливаясь потом. Сердце колотилось в груди, как бешеное. Он провёл ладонью по лицу и несколько раз глубоко вдохнул, пытаясь успокоиться.
– Это что, чёрт возьми, было?..
Он уставился в точку на стене, словно пытался просверлить её взглядом. Сон. Просто сон. Но Глеб был там. Он говорил с ним. Слишком отчётливо. Слишком реально. И почему он выглядел таким… обычным? Не как из сна – как живой.
Он вытер пот со лба. Остаточное явление? Последствия комы? Или Глеб всё ещё… связан с ним как-то?
Он взял телефон, пролистал контакты. Нашёл: Анастасия Коваленко.
Пару