нужно.
– Да разные они бывают. Эти вот тихие были. Козу им не надо было, а младенца очень даже необходимо… Оттуда сбежать оказалось гораздо сложнее, заманчивый образ козы заставил их запереть меня в подвале. И для того, чтобы вырваться оттуда, мне пришлось изрядно замарать руки в крови. В итоге, уже почти перед тем, как Кирюшке появиться на свет, я совершенно случайно вышла к городу. Знаешь, мотаться по лесам на последнем месяце беременности – это я тебе скажу, занятие не из самых приятных. Я недолго думала. Я устала намного сильнее страха. Тем более, я видела, что собачьи стаи вблизи городов вполне себе нормально живут. Не дохнут и не мутируют, спят, жрут, плодятся и жизни радуются. И чем я хуже собаки? Самым сложным оказалось их обойти, чтобы зайти в город, но я справилась. Кирюшка родился спустя неделю после этого.
– И ты не боялась радиации?
– Есть некая сыворотка. Я узнала это от разведчиков, которых встретила в том же городе. Одной инъекции хватает на две с половиной недели пребывания в радиоактивной зоне. Это не панацея, конечно, но хотя бы не сдохнешь и неизвестно в кого с хвостом и копытами не превратишься. Если знать, у кого и на что эту штуку можно выменять, то в городе вполне можно какое-то время даже жить. Но об этом я тоже немного позже узнала. Ребёнок родился, а идти мне всё равно было некуда.
– Почему же ты тогда ушла оттуда? – Леся то и дело посматривала на дверь бункера. Прошло уже достаточно времени, а Андрей всё не появлялся.
– Ушла, потому что увидела ИХ. Именно увидела, а не послушала рассказы и жуткие истории очевидцев. Знаешь, впечатлило… – Теона зябко передёрнула плечами. – Когда своими глазами видишь, как стремительно меняется двух-трёхлетний ребёнок, это даёт тебе настолько мощный пинок под зад, что летишь из радиационной зоны с реактивным ускорением, не обращая внимания даже на обступившие город стаи собак. Видимо, скорость такая значительная, что псы просто не успевают заметить. – Она кисло усмехнулась и ненадолго замолчала, глядя на играющего с собакой мальчика. – Мы прожили там восемь с половиной месяцев, прежде чем ушли. Видимо, этого хватило: мой сын не такой, как все. Когда люди понимают это, то первое, к чему они начинают активно стремиться, – это удавить гадёныша, пока из него не выросло что-то пострашнее. Он видит и слышит в разы лучше любого человека, иногда разговаривает с кем-то, кого я разглядеть не в состоянии. Но в остальном – это милый добрый мальчишка.
– Где же вы жили всё это время после того, как ушли из города? – С каждой новой фразой этой несчастной, измученной, но не сломленной женщины в груди у Леси что-то сжималось, причиняя почти физическую боль. К горлу подступал комок, а глаза обжигали колючие слёзы.
– Да где придётся. Однажды нашла довольно хорошую заброшенную избу, мы прожили в ней почти два года. Так бы и жили там, но поблизости объявились коты, поэтому пришлось срочно уходить. Очень жаль