Только фашист открыл дверь, как я со всей силы ударил его по лбу топором. Даже не успев охнуть, он рухнул на землю, я же изо всех сил бросился за огороды…
Дедушка рассказывал эту историю спокойно. Не волновался, не преувеличивал, не махал руками.
– Если бы этот немец сейчас был жив, он бы тоже, как я, сидел и смотрел в глаза своих внуков? – вопросительно произнес в конце.
Если бы ты не поднял тогда тот топор, мы, твои дети, не родились бы на этот свет, дорогой мой и бесценный дедушка.
Я всегда любил встречаться с ветеранами Великой Отечественной войны, реально участвовавшими в боевых сражениях, слушать их рассказы в надежде, не упадет ли зерно в какой-нибудь будущий рассказ. Некоторые эпизоды даже вошли в какие-то мои произведения.
Много писал также о ветеранах, прошедших Афган, чеченскую войну, но никогда не думал, что сам окажусь на полях сражений, что и на наше поколение выпадет пламя войны, заставит переживать, принесет жертвы. Чудно…
В ходе подготовки к нашей поездке мы были на постоянной связи с участвовавшим в специальной военной операции первым вице-премьером Азатом Шамилевичем Бадрановым. Он тоже давал нам дельные советы, одобрил наше желание своими глазами увидеть жизнь бойцов, пообщаться с ними лично. И вот мы ожидаем возвращения его с передовой и ждем, какие направления он нам даст.
Вахтер нашел для нас в общежитии два электрических чайника, попили чай с дороги, первые тушенки открыли.
– Началась солдатская жизнь, – сказал я, облизывая ложку.
Вадут громко рассмеялся:
– Интересно, солдатская жизнь начинается с поднятия ложки или взятия в руки оружия?
Не зная, чем заняться, чтобы провести время с пользой для командировки, решили заглянуть в расположенный напротив общежития колледжа магазин, посмотреть, что там есть, какие цены. Памятуя о том, что в одиночку ходить нельзя, нас об этом сразу предупредили, на улицу вышли втроем: Вадут, я и наш пожилой водитель Наиль абзый. Да, в одиночку нельзя, были случаи, когда люди пропадали: диверсанты затаскивали в свою машину и увозили. Туда, на ту сторону, во вражескую армию. Об этом и охранники колледжа рассказывали.
С улыбкой разговаривавшая с кем-то из местных продавщица, увидев нас, сразу стала мрачной, потемнела лицом, чему мы поначалу очень удивились. Оказывается, за секунду человек может вот так радикально измениться.
Наиль агаю нужны были зубная паста, мыло и другие туалетные принадлежности, но что бы он ни попросил, она отвечала односложно, сердито, мол, сами же видите, что есть на прилавке. Мы с Вадутом хотели купить кефир, молока, однако, видя такое обращение, раздумали, в горле только застрянет.
Увидев на прилавке стопку газет, по привычке спросил:
– Распространяете?
– Как это распространяете? Продаем, у нас – 30 рублей, в городе – 35 рублей.
Купил.
Расплатившись за купленные вещи, Наиль агай сказал:
– Поприветливее разве нельзя быть?