значительно, чтобы первосвященники иудейские вследствие сего решились уполномочить юного фарисея на произведение тех кровавых гонений, которые последовали за смертью первомученика (см. Деян. 26,10). Наклонность многих из тогдашних иудеев к языческим обычаям весьма часто представляла случаи к обнаружению патриотической ревности. Едва ли даже Савл (увлеченный пылкостью характера) не состоял в некотором отношении с ужасной в те времена сектой зилотов. Наименование ревнителя, которое он дает сам себе (см. Гал. 1, 14), расположенность к нему убийц Стефановых (см. Деян. 7, 58), которые, по всей вероятности, были зилоты, делают эту догадку правдоподобной.
Когда, таким образом, ученик Гамалиилов, имея ревность по Боге, но без рассуждения и не разумея праведности Божией, усиливался поставить собственную праведность (Рим. 10, 2–3), праведность по вере в Иисуса Христа тем временем уже оказывала благотворное свое действие над многими из его братий по плоти. Несмотря на гнусную клевету первосвященников якобы о похищении тела Иисусова учениками Его и на строгие меры против провозвестников Его Воскресения, весь Иерусалим исполнялся славою имени Распятого: слово Божие росло, и число учеников непрестанно умножалось, из самых священников иудейских очень многие покорились вере (Деян. 6, 7). Иудейству, и без того давно потрясаемому различными толками господствующих сект, угрожала новая величайшая опасность со стороны возникающего Христианства.
Что должен был мыслить и чувствовать в этих обстоятельства Савл – юноша с пылким характером, патриотическим чувством, с умом сильным, но помраченным предрассудками, фарисей, от всего сердца приверженный к отеческому закону и обычаям, свято чтивший не только Моисея и Пророков, но и предания старцев, столь несообразные с духом Христианства? Мог ли он обольстительную мечту о Мессии, царе-завоевателе, променять на почитание Креста, который еще недавно был предметом посмеяния для Иерусалима? Мог ли он ожидать для себя чего-нибудь доброго от той «секты», Основатель которой столь строго и часто вооружался против порочной жизни фарисеев – его наставников и воспитателей? Савл видел только опасность со стороны Христианства, а поэтому питал к нему одно отвращение.
Чудеса Иисуса Христа и Его апостолов могли быть изъясняемы им так, как их вообще изъясняли фарисеи: содействием злых духов, легковерием народа и тому подобное. Внутреннее превосходство христианского учения также не могло трогать его: для этого требовалось спокойное углубление в дух христианской религии и в свою совесть, к чему ум, занятый предрассудками, не был способен. Только опытные и рассудительные люди, как Гамалиил, могли ожидать от Промысла разрешения недоумений, возбуждаемых успехами Христианства. Павел думал, что ему должно много действовать против имени Иисуса Назорея (Деян. 26, 9) – и действовал!
Первые опыты Савловой вражды ко Христову имени, вероятно, состояли в спорах с его провозвестниками (см. Деян. 6, 9). Но школьная ученость фарисейская недолго