если так можно выразиться, переродился мозг Селезнёва. Но не тот человек. Не он.
Люди вновь переглянулись. Затем стали в круг и тихо посовещались. Больше всех говорил стрелявший из бластера. Сегодня он был за главного.
Наконец закончилось обсуждение, и он сказал:
– Ладно, Т1, поднимайся на палубу. Там поговорим…
– Входи, Т1. Будь как дома, – совершенно спокойно сказал главный и кивнул в сторону круглого стола, за которым расположились женщины. Дети, смутившись, внимательно оглядели Т1, но почти сразу вернулись к игре. Дела взрослых их не интересовали.
Поскрипывая механизмами, Т1 подошёл к столу и неуверенно сел.
Огляделся.
Это был просторный зал, строившийся, очевидно, для гигантов. Разве что футбольное поле могло сравниться с ним в масштабах. Потолок настолько высокий, что кажется недосягаемым небом. В конце зала несколько автоматических дверей вели дальше, наверняка к таким же просторам.
«Интересно, за ними также темно?» – подумал вдруг Селезнёв.
И действительно вся эта декорация реального мира – ставшая декорацией только от разыгравшегося воображения – была окутана мраком. Тёмно-серые стены освещал только дневной свет – да и то совсем немного – подсматривающий внутрь через спущенный трап. Если и декорация, то разве что предгрозового неба – иначе не скажешь.
Никто из мужчин уже не выносил на улицу ящики. Все следили за Т1.
– Так вы последний робот прошлой цивилизации? – неожиданно спросила женщина с каштановыми волосами и синими глазами – Мама Алисы.
– Прошлой цивилизации? – смутился Т1 и поглядел на остальных. – В каком смысле?
– Понимаете, Профессор, – тогда начал главный и, тут же словив на себе непонимающие взгляды женщин, поспешил объясниться: – В программу робота Т1 загружено сознание профессора Игоря Селезнёва – его создателя. По факту он по-прежнему человек. Только закован в железо.
– И всё-таки я так не думаю, – не согласился Т1. – Я же утратил часть воспоминаний того человека. Если я и он, то совсем немного. Чуть-чуть.
– Но как это «чуть-чуть», профессор Селезнëв?! – не согласилась теперь уже Мама Алисы. – Память же ещё не главное. Вот вы помните свои моральные принципы?
– Ха, принципы? – попытался усмехнуться Т1. – Принципы Селезнёв точно не загружал в программу.
– А я уверена, что загружал. Он просто забыл, как это делал. И всё же помнит их в глубине души.
Т1 поглядел на неё. Да, она настоящий человек. Вот только слишком наивна или хочет казаться такой, ведь о моральных принципах не стоит спрашивать. Есть они или их нет на самом деле не имеет значение. «Моральные принципы» – это не слова, произнесённые с нотками упрямства в голосе и каменной маской на лице. «Моральные принципы» – азбука для немых, которые не умеют говорить. Но умеют делать.
– Возможно, и правда моя программа всё помнит. Только для меня это всё скрыто, – признал Т1. – Некоторым людям под силу разглядеть, что лежит на душе даже у машины. Удивительно.
Мамы Алисы улыбнулась. Если бы Т1 мог, сделал бы то же самое.