осталось хлопцев двадцать пять.
У немцев радио шипит тарелка:
«Сдавайся, рус! Нет смысла воевать!»
Безусый лейтенант держался хватом:
«Братишки! Рубежи нельзя сдавать!»,
А дальше выражался только матом,
Пришел приказ немедля отступать.
Иван тащил по полю командира,
Хотя и сам, с трудом уж мог ползти.
Струилась кровь из рукава мундира,
Знать раненую руку не спасти!
Но близко лес, и только там спасенье,
Осталось метров десять добежать.
И может там закончатся мученья,
Ведь в двадцать лет обидно умирать!
Блеснула очередь из автомата,
Кровь кипятком струилась в сапоги.
А лейтенант закрыл собой солдата,
Все пули в спину, словно в воск вошли.
Хранил наш дед коробку с орденами,
И командира чаркой водки поминал,
Мне говорили, дед кричал ночами,
Во сне он еще долго воевал!.
Спасенный мичман Алексей
Море бурлит, кидает в небо волны,
Свирепый Посейдон отрезал все пути!
Но капитан дает команду: «Полный»!
Там тонет тральщик в милях десяти.
Война давно закончилась на суше,
А в море еще гибли корабли.
Пришел сигнал: «Спасите наши души!»
Взрыв прогремел далеко от земли.
А ураган свирепствует сильнее,
Аврал, команда на пределе сил.
И в Баренцевом море все труднее
Идти вперед, где тральщик проходил.
На север курсом шли почти вслепую,
Шторм разбросал обломки корабля.
Весь экипаж ушел во тьму морскую.
Живой один! Так значит шли не зря.
Один в открытом море! Силы тают!
Немеют руки, помощи всё нет.
Привиделось, вдали огни мелькают,
Тьму молнией разрезал яркий свет.
В холодном море шансов выжить мало,
Он раненый держался на бревне.
Надежды на спасенье не осталось,
Друзья давно приют нашли на дне!
Не помнил он, как на бОрт поднимали,
Не видел лиц встревоженных людей.
В порту Линахамарском его ждали,
Так был спасен отец мой, Алексей.
Побег из ада
Ее изба в деревне была крайней.
Там за рядами ровных, низких гряд
Сосновый лес раскинулся бескрайний,
Где партизанский создан был отряд.
В избе четыре лавки и три сына,
Ванятке первенцу всего лишь пять.
А самый старший из семьи мужчина
Ушел на фронт с фашистом воевать.
Однажды темной ночью партизаны
Пустили поезд немцев под откос,
Два дня враги зализывали раны,
На третий всех водили на допрос.
Мать сухари сушила спозаранок,
А к ночи приготовилась бежать.
В холст для детей насыпала баранок,
Сама в подполье стала ход копать.
Была кругом оцеплена