с орбиты туннельной пушкой фрегата по усадьбе главы ЦРУ. Это будет знак, который поймут все. Радиус разрушений будет небольшой, всего 50 м, соседние имения не зацепим. Ну, разве что камней накидает по округе и окна соседям выбьет ударной волной.
Все снова согласно покивали.
Я задумался, и начал рассуждать вслух:
– Показательная порка получится сильной, тут не поспоришь. Но что мы с этого будем иметь? Да, покажем, что мы шутить не будем, связываться с нами очень опасно, смертельно опасно. Однако, мы прилюдно унизим США, настроим часть населения против флота, инопланетян и объединения Земли. Однозначно поссоримся с президентом США и его федеральными службами. Получим у себя на кораблях нелояльных членов экипажей выходцев из США. Заварим липкую вонючую кашу, которая будет булькать и пачкать всё вокруг ещё очень-очень долго, – все молчали, опустив головы и глядя вниз. Я решительно продолжил, -
Но и прощать такое категорически нельзя, тут вы абсолютно правы, – я замолчал на несколько секунд, вылавливая в голове соломоново решение. Пока ничего хорошего не приходило, решил сделать отсрочку принятия решения, – Давайте пока допросим пилота. Параллельно ещё хорошенько подумаем.
Открылась дверь, и два абордажника ввели под руки высокого худого мужчину в пилотском комбинезоне нашего флота. Его усадили за стол и пристегнули наручники к скобам. Пилот проявлял апатию и полную покорность. Его взгляд был устремлён в одну точку. Было видно, что он недавно плакал.
– Его били? – спросил я у «эсбэшника», он уверенно ответил, даже немного испугано,
– Нет, конечно, Дима! Когда за ним пришли, он сидел в карцере и плакал.
Я покивал, – Ясно, – помолчал,
– Я могу рассказать за него, что было, я знаю. У меня тоже умирала мама, – пилот вскинул на меня удивлённый, понимающий и испуганный взгляд, – у меня тогда, слава богу, были и деньги, и связи, маму положили в очень хорошую клинику, прекрасные врачи, уход, отношение. Помогали мои друзья, партнёр по бизнесу, мамины знакомые. Это была неделя нашей общей битвы за её жизнь. Мы мотались по городу в поисках нужной группы крови, редких лекарств, искали консультации у лучших светил. Меня поддерживало много людей. И всё равно мне было невероятно тяжело. И я тогда реально был готов на всё, чтобы спасти свою маму, которая лежала в палате, улыбалась мне и радовалась, когда я её навещал каждое утро. А врачи ходили мрачные и ничего толком не говорили.
А теперь представьте, каково было ему, – я кивнул на пилота, – Он был один, без больших денег, в далёком космосе, и знал, что его мама умирает. И ничего не мог сделать. И знаете что? Он всё-таки сделал! Он решился на преступление, да. По законам империи Аратан попытка угона корабля – это хуже убийства, – Адам Джонс обречённо повесил голову. Офицеры, сжав челюсти, твёрдо и сочувственно смотрели на меня, – но он сделал, он спас свою маму. А я не смог.
Пилот ошарашено посмотрел на меня, ничего не понимая, а я, глядя ему в глаза, твёрдо сказал, – твою маму вылечат! Даю слово! Она будет лечиться в лучшей клинике Земли и будет здоровой.
Мы