Камеры исправно передавали, старые компьютеры тормозили, но показывали, хоть и с плохим разрешением. Изображение покачивалось, на двух-трех камерах иногда ненадолго заслонялось ветками. Но в целом присутствующие разглядели: исследовательский модуль в центре деревни, четыре избы вокруг него, по две с юга и севера, явно обитаемые, и еще несколько развалюх вдоль берега; край ржавого толкача, причал и покачивающийся на слабой волне катер; с другой стороны модуля, ближе к лагерю, были разбиты палатки, за ними окопы, в которых явно кто-то дежурил. Везде, где виднелись окопы, нижний край экрана был размыт – поле аномалий создавало помехи и не отображалось. Впрочем, помехи были слабые, поле полускрыто лесом, который лежал между лагерем сталкеров и базой генерала.
Капитан Петров резко и с силой хлопнул Цыгана на плечу:
– Ай да сукин сын! Сумел-таки!
Рамир от неожиданности чуть язык не прикусил. Тряхнув головой, он поднялся:
– Наслаждайтесь. Ботаник, ты понял, куда тыкать?
Вова горящими глазами следил за каждым движением Цыгана и только кивнул.
– Смотри, не сбей мне настройки.
Петров пожал Цыгану руку:
– Оправдал, наемник. Теперь генерал у нас в руках, теперь мы возьмем его за жопу, поверь мне!
– Да ладно, я просто…
Сталкеры вокруг радостно загомонили, в один момент Рамир оказался в центре гудящей толпы, его пихали, толкали, хлопали по плечу, что-то говорили…
– Вести наблюдение день и ночь! – вознесся над общим шумом голос Петрова. – День и ночь, сучьи дети! Победа будет за нами!
За гомоном никто не услышал торопливых шагов в коридоре, никто не увидел двоих новоприбывших. Один из них тронул за плечо ближайшего сталкера, стоявшего на пороге, – в самой комнате уже не было места. Тот обернулся и сразу посторонился. Удивленно оглянулся второй – и тоже отступил, сдвигая соседей. Сталкеры давали проход, шум стихал, сменяясь растерянным шепотом, а после гробовым молчанием. Умник повернулся, почуяв неладное, и замер.
– Василич, – хрипло позвал он.
– А? – не понял капитан и заозирался. – Чего?
И тут взгляд его упал на новоприбывших. Веснушчатый Пупок поддерживал окровавленного сталкера с шевроном «Долга», болтающимся на двух нитках на плече. Долговец навалился на постового, голова его моталась, глаза были полузакрыты, изможденное лицо забрызгано кровью, куртка порвана, на одной руке не хватало двух пальцев, вместо них висели лохмотья плоти, из которых торчал омерзительно белый сустав.
– Что такое? – нахмурился капитан.
– Он из последнего отряда «Долга», товарищ командир! – доложил конопатый постовой. Молодого трясло, лицо побелело, голубые глаза горели злостью и гневом. – Он последний! – истерически выкрикнул он. – Мы проиграли!
Раненый приоткрыл глаза, запекшиеся губы шевельнулись.
– Нас разбили… – прошептал он еле слышно – и отключился.
Глава 4
С утра в лагере царило уныние. Цыган