шалит, – развел руками Буслай. – Любитель быстрой езды попался.
Стрый досадливо дернул щекой и взглядом уткнулся в Люта:
– Уходить надо.
Буслай вскинулся:
– Ты что?! Только устроились, даже не ели!
– Помолчи! – рявкнул воевода. – Хоть раз головой подумай.
Савка хлопотал над Жданом, мало не квохтал. Взгляд его упал на траву, и в груди похолодело: стебли оказались переплетены лентами синей кисеи. Он потрогал одну, и пальцы обдало морозом, будто сунул руку в сугроб.
Лют оттащил Буслая от воеводы и принялся укладывать мешки на лошадей. Животные обеспокоенно фыркали и трясли гривами. Все, кроме Горома. Лют некстати вспомнил слова стойгневского вазилы, что это вовсе не конь. Спросить бы Стрыя, да в ответ получишь по шее.
– На кой ляд попремся ночью? – не унимался Буслай.
Лют хмуро указал на траву, тронутую туманом:
– Думаешь, зря лес хожим быть перестал? И больно удобная полянка появилась, когда на ночлег решили устроиться.
Буслай досадливо сплюнул.
Стрый бросил взгляд на оцепеневших отроков, сказал Люту:
– Подсоби малым, а то туман пожрет. Ишь, как наступает.
Лют порылся в мешке с травами. В костер полетели ветки боярышника. Пламя лизнуло листья, и встречь туману потек дым. Синеватое покрывало испуганно отпрянуло и рассерженно зашипело. Буслай растолкал отроков и вместе с Савкой усадил Ждана в седло.
Лют погрузил поклажу и отвязал лошадей. Животные нервно переминались, разбрасывая копытами комья земли. Стрый похлопал по шее угольного Горома. Глаза громадины полыхнули багровым светом.
– Взденьте брони, – наказал воевода.
Буслай плюнул на мокрую рубашку, что так и лежала у костра, и из мешка вытащил запасную. Ткань согрела тело. Поверх льняной рубахи натянул кольчугу – полпуда плетеного железа придало уверенности.
Буслай взглянул на край полянки, поежился. Деревья скрылись за плотной стеной, иногда в клубах тумана мелькала оскаленная рожа, аж кишки от страха сводило.
Боярышник прогорел, и поляну снова уверенно стало поглощать синеватое полотно, подбираясь к костру. Пламя испуганно металось, но деваться из ямы ему было некуда, и участь его была предрешена.
Стрый оглядел отряд и неспешно забрался в седло:
– Я сзади поеду, Лют – впереди. Буська – меж Жданом и Савкой.
Буслай засопел обиженно:
– Чего я – в середине?
– Хорошо, – согласился воевода легко, – ты впереди.
– Э-э, да я просто так спросил.
Выехали на тропу. Свет луны продрался сквозь ветви и залил деревья мертвенным светом. В темноте то тут, то там вспыхивали попарно желтые огоньки. Лица обдало порывом холода, и в кустах протяжно завыло. Отроки испуганно зашептались, творя охранные знаки, и впились пальцами в обереги из можжевельника.
Буслаю захотелось подержать колючее: терновник, на худой конец репей. Нечисть боится колючих растений, ткни в рожу – убегут с воплем, да и через выложенный круг не