щекой досадливо: мальчишки – уважают тех, кто может одним ударом расквасить морду, и не понимают, что ловко морды бить может и плохой человек. А вдруг возьмут дурной пример, поскольку думать не умеют?
Со двора донеслись резкие голоса, топот ног, и в зал, бряцая доспехами, ввалился отряд городской стражи: рожи потные, из-под клепаных шлемов текут мутные струи, древки копий едва не выскальзывают из мокрых пальцев.
– Кого рубить? – спросил один запыхавшимся голосом.
Грузный дядька с побитыми серебром усами отмахнулся досадливо:
– Погоди.
Хозяин корчмы протиснулся через кольчужные спины и горячо зашептал что-то на ухо старшине. Лют от греха подальше упрятал меч и спокойно скрестил руки на груди.
Старшой выслушал корчмаря, кивнул с уважительным смешком. По его знаку стражи подлетели к пьянчугам. Те согнулись в поясе, пытаясь ослабить боль в заломленных руках, заскулили жалобно.
Глава отряда снял шлем – переплетенные сединой волосы упали на плечи слипшимися прядями. Немолодой воин поймал в прицел темно-синих глаз гридня. Отроки сгрудились за спиной витязя, ревниво отпихнув от него Нежелана. Лют коротко поклонился старшому.
– Неплохо кулаками машешь, молодец, да и голову держишь холодной, – сказал начальник сильным мужественным голосом. – Не знаю, куда держишь путь, но, если задержишься в нашем славном граде, приходи в городскую стражу, заработок хороший.
Лют ответил с легким кивком:
– Благодарю.
Старшой покивал, пальцами, крепкими, без единого старческого пятна, крутанул ус и в замешательстве принялся рассматривать гридня. Тот разрешил неловкую паузу – откланялся. Движение по ступенькам отдалось в помятых боках резкими уколами, но терпеть можно.
Нежелан шел тихо, как мышка. Его била крупная дрожь. В памяти его держался страшный вид обезображенной глазницы, что мелькнула на миг перед тем, как ее закрыли ладони.
Отроки воинственно поглядывали в зал, выгнув грудь колесом, но в их глазах затаилась горечь: как же им стать справными воинами, если даже драки проходят без них?
Забились в одну комнату. Лют сел на кровать, потянул через голову рубаху. Отроки захлопотали над гриднем, как заполошные наседки над цыпленком. Лют поморщился и отогнал их. Нежелан подошел на пригласительный мах руки ближе.
– Благодарю за помощь, – сказал гридень с легким поклоном.
Отроки ревниво пробуравили затылок бедовика, засопели обиженно: проклятый оборванец украл подвиг!
Нежелан сглотнул ком и, преодолев неожиданную сухость в горле, сказал хрипло:
– Но сначала едва не погубил. Я приношу беды.
Отроки кивнули. Лют потемнел лицом. От его жесткого взгляда Нежелан поежился.
– Отбрось глупые россказни о проклятии, укрепись духом. Если силен, то никакая порча не липнет. Каждый отвечает за поступки и делает их сам, никакая нечистая сила тут ни при чем.
Нежелан вставил робко:
– А если кара богов?
– Богам