ему под моим пристальным наблюдением обследовать новое жилище. Спустя какое-то время Лоренс оторвался от компьютера и пришел посмотреть, как кроха осваивает свой новый мир. Скрестив руки на груди, мой муж бесстрастно смотрел на ползающего по полу кухни, а затем и столовой щенка. Постепенно его лицо смягчилось, а потом и вовсе расплылось в добродушной улыбке.
Прошло совсем немного времени, прежде чем малыш нашел лежащего на боку Данте. Должно быть, эта поза напомнила ему о матери, поскольку он тут же принялся тыкаться носом в его брюхо. Данте поднял голову и подозрительно уставился на щенка. Умиленное выражение моего лица, вызванное восторгом от милого общения двух моих собак, сменилось настороженной гримасой, сначала говорившей: «Ой, что он делает?», а затем: «Черт побери! Он нашел нечто, что совершенно определенно не является соском, но он пытается это нечто сосать!» Издав возмущенный рык, Данте подцепил совсем растерявшегося озорника своей огромной мордой и отшвырнул его прочь. Малыш заскользил по полу и беспомощно замер. Тем не менее уже спустя секунду он неустрашимо шлепал обратно к Данте. Впрочем, теперь он вел себя гораздо более уважительно и осторожно. Белогрудый явно не собирался повторять свою ошибку. Он начал прыгать вокруг Данте и припадать на передние лапы, показывая ему, что всего лишь хочет поиграть. Наблюдая за его ужимками, мы с Лоренсом хохотали до колик в животе.
Вот почему нам необходим был щенок. Смех пропал из нашей жизни с приходом болезни Лоренса. Итак, маленький сюрприз Хэллоуина уже распространял вокруг себя свое магическое влияние.
Начиная с вечера пятницы, мы провели все выходные, пытаясь придумать имя для нового члена нашей семьи. Хэллоуин зародился на основе кельтского праздника Самайн, когда духи мертвых возвращались на землю, чтобы поделиться с живыми мудростью или поозорничать. С этого мы и начали. Но мы не могли наделить крошечного растерянного щенка кличкой Самайн или Хэллоу. О кличке Блэки не могло быть и речи, а имя Белогрудый было чересчур громоздким. Мы перебрали имена всех кельтских божеств, но обнаружили, что не в состоянии выговорить ни одно из них. «Ко мне, Ху Гадерн, иди сюда, малыш!» или «Молодец, Ллеу Ллоу Гиффес!» Вы себе можете такое представить?
Мы вспомнили многих мифологических персонажей, но ни одно из их имен не вязалось с нашим неуклюжим пушистым комочком. Имя Анубис, которое носило божество с головой шакала, почитаемое древними египтянами как проводник в царство мертвых, звучало неплохо, но шестинедельный кроха на полу ничуть не напоминал его носителя.
Может, мы отнеслись к этому вопросу чересчур серьезно? – спрашивала я себя. Этот пушистик с расширенными зрачками совершенно не походил ни на Аттикуса, ни на Данте. Зачем же мы пытаемся навесить на него такое же претенциозное, как у них, имя? Он явно не был интеллектуалом. Такой проказник нуждался в кличке попроще. Дух? Тень? Призрак? На его белом нагруднике, казалось, была нарисована чья-то жутковатая физиономия, но Лоренс указал на то, что поведение ковыляющего у нас под ногами