Дмитрий Старицкий

Путанабус. Две свадьбы и одни похороны


Скачать книгу

иневич они отправили к себе в номер еще раньше, после краткого допроса. Видеть она практически ничего не видела, была спросонья. Слышать – слышала, но поняла мало чего. Сама никого не убивала. Даже не трогала.

      В моем номере остался только хозяин отеля Ной, со страдальческой миной прижимающий к своему затылку полотенце с колотым льдом, с которым не расставался с самого своего появления на третьем этаже.

      – И как так могло это случиться, Ной? – спросил его с наездом. – Где была твоя хваленая охрана?

      Отельер, которого патрульные обнаружили за стойкой портье связанным по рукам и ногам и с кляпом во рту, все еще не пришел в себя. Поэтому в ответ только пожал плечами, скорчив страдальческую рожу.

      – Иди тогда отсюда. Толку от тебя сейчас, как с козла молока, – отпустил его.

      И тот с видимым удовольствием побрел к себе на первый этаж.

      – Стой! – крикнул я в его удаляющуюся спину, уже на лестнице. – Виски принеси. Бутылку!

      А сам прошел в номер, напротив лестницы.

      Ингеборге спала, свернувшись под одеялом в позе эмбриона. Галя Антоненкова сидела рядом на стуле, держась руками за виски, уперев локти в колени. И тихонько ныла на пределе слуха. Халат на ней разошелся, но это ее, видимо, не волновало.

      Подошел к кровати, поглядел на спящую Ингеборге и успокоился. Эту отпаивать было не нужно. Сон и так самое лучшее лекарство. Может, и укололи чего ей после допроса сердобольные патрульные.

      Не удержался, наклонился и поцеловал в висок свою спасительницу.

      Повернулся и погладил Антоненкову по волосам.

      – Как она? – спросил, кивая на Ингеборге.

      Галя встрепенулась, резко обняла меня за бедра и, смяв щекой мою рубашку, спросила дрожащим голосом:

      – Жорик, когда все это кончится?

      А вот об Ингеборге ни полслова. Ладно, сам вижу. Вроде ничего страшного.

      Продолжая гладить Галю по голове, лишь печально вздохнул:

      – Боюсь, Галка, что ЭТО только началось. Зря, что ли, тебя учат стрелять из пулемета?

      Притопал Ной, крича в коридоре:

      – Джордж, твой заказ!

      – Поставь там, в моем номере, и не шуми, народ только-только улегся, – шикнул ему в открытую дверь, продолжая гладить по волосам прижавшуюся к моему животу Галкину голову.

      Галя подняла лицо, пристально глядя мне в глаза.

      Я наклонился и поцеловал. Губы ее были холодные и «резиновые».

      – Останься со мной, – попросила она.

      – Не могу. У меня серьезный разговор с Доннерманом. А с тобой я и так останусь… – И тут я метнул в нее парфянскую стрелу: – Только в порядке очереди. Сама же на ней настояла.

      – Уже знаешь? – Во взгляде ни капли смущения.

      – А то!

      Галя отвела глаза и печально вздохнула.

      – Если хочешь, Галка, я вискарика тебе сейчас накапаю. Капель четыреста.

      – Хочу, – встрепенулась она.

      – Бери стакан, пошли со мной.

      Мы выдвинулись к моему номеру. По дороге я негромко постучал в соседнюю комнату. Изначально ее занимали Штирлиц с Бандерой, а теперь там был склад имущества, которое нам влом стало держать в жилых помещениях. Сейчас в этом номере томился Доннерман.

      Полностью одетый сержант моментально открыл дверь, недоуменно уставившись на меня с Галей.

      – Пошли вискарь трескать, – сказал я ему, – нам вроде как наркомовская норма положена.

      – Это мы завсегда, и с превеликим удовольствием, – встрепенулся Борис, выскакивая в коридор и запирая дверь номера на ключ.

      В моем номере на столе уже стоял живописный натюрморт: штоф виски «Одинокая звезда», ледница и три стакана. Интересно, Ной всегда и всем по три стакана приносит, невзирая на численность населения?

      – Ну, за удачу, – сказал Борис, свинтив с бутылки крышку и наливая всем по соточке.

      – Удача нужна дуракам, – ответил я уверенно на его тост. – Пьем за победу! За победу, как в случае удачи, так и в случае неудачи. Тем более что нас устраивает только победа. Одна на всех.

      – Ага… знаю: за ценой не постоим, – добавил сержант, заулыбавшись.

      – Ошибаешься, Боря. Любая потеря в моем отряде есть цена неприемлемая. Поэтому пьем только за победу, без потерь с нашей стороны.

      – За вас, мальчики, за ваш рыцарский поступок по защите прекрасных дам, – прибавила, торжественно улыбаясь, Антоненкова.

      Глаза у нее уже радостно заблестели. Ей все это действие с распитием крепкого алкоголя в компании двух мужиков ужасно нравилось. Она, наверное, уже предвкушала дальнейшее. Может, сразу с двумя.

      – Тогда сюда, пожалуйста. – Борис постучал согнутым указательным пальцем в свою щеку.

      На что Антоненкова не преминула поцеловать его в указанное место. С ее ростом Боре не пришлось даже наклоняться. А потом поцеловала и меня, но уже в губы. Сладко и обещающе.

      Выпили.

      Налили