но, когда молодая пара прибыла в Америку, у них оставалось всего сто шестьдесят долларов. Шесть дней плавания дались нелегко, Гарри провел бо́льшую его часть, скорчившись в каюте в приступах морской болезни. Хобокен, отделенный рекой Гудзон от Нью-Йорка, был шумным портом. Сойдя с корабля, молодожены поражались незнакомым звукам и видам. Перед прибытием в Хобокен Гарри и Йоханна прошли Эллис Айланд, где инспектора иммиграционной службы проверили их документы и провели медицинский осмотр. В порту Хобокена таможенники осмотрели содержимое небольшого деревянного сундука, в котором лежали пожитки молодой пары, – не так уж много их было. Гарри и Йоханна стояли рядом, пока инспектор изучал скудное содержимое. Потрепанное кожаное седло Гарри и его сапоги для верховой езды занимали почти все место. Ничего не сказав, инспектор закрыл крышку. Покончив с официальными процедурами, Гарри и Йоханна спустились с корабля на землю своей новой родины, не оборачиваясь.
До войны казалось немыслимым, что Гарри, старший сын процветающего пивовара, однажды будет стоять на земле хобокенского дока со своей женой, имея лишь маленький деревянный ящик со своими пожитками, не считая надежд и мечтаний. Но война перечеркнула его будущее. Никто из тех людей, которые видели их, осторожно идущих через порт, не мог предположить, что этот молодой человек настолько хорошо управлялся с лошадьми, что в свое время участвовал в параде в присутствии королевы Голландии. На них была простая одежда, у них было мало вещей, они почти не говорили по-английски. Но глаза молодой пары сияли. Пусть на дне ящика с вещами и лежал семейный фотоальбом, сейчас, с самого первого дня в Хобокене, их взгляды были устремлены в будущее. Гарри и Йоханна сели на поезд, идущий на юг, и направились навстречу новой жизни.
Их покровитель, Билл Маккормик, выращивал табак на ферме неподалеку от Хай-Поинта, штат Северная Каролина. Условия договора издольщика казались Гарри и Йоханне более чем щедрыми. Привыкшие к небольшим голландским фермам, новоиспеченные иммигранты с надеждой смотрели на огромные табачные поля, простирающиеся до самого горизонта. Система работала просто: владелец предоставлял фермеру землю для возделывания и жилья, взамен требуя пятьдесят процентов прибыли. В сонной сельской местности так было заведено уже почти столетие. Система издольщиков начала существовать в период после Гражданской войны, когда белые фермеры предоставляли землю своим освобожденным рабам, вынуждая работать на себя и не передавая землю в собственность. Табачные фермы не были механизированы: на полях работали мулы, на ферме использовали лошадей и ручной труд.
Но после Второй мировой войны экономическая ситуация для американских фермеров начала меняться. Во времена послевоенного индустриального бума многие черные издольщики покинули фермы и мигрировали на север в поисках работы. Тысяча девятьсот пятидесятый считался плохим годом для фермеров, их общие прибыли упали на десять процентов. Вследствие технологического прогресса увеличилось количество выпускаемой