изъ розоваго дерева. Спустя нѣсколько времени, одна почтенная дама привлекательной наружности, похожая какъ двѣ капли воды на мамзель Фпфину, открыла въ Парижѣ модный магазинъ въ Rue du Helder, гдѣ она жила, пользуясь большимъ кредитомъ, и наслаждаясь покровительствомъ милорда Стейна. Эта особа отзывалась всегда объ Англіи, какъ о самой негодной странѣ въ мірѣ, и разсказывала своимъ молодымъ воспитанницамъ, что она была нѣкогда affreusement volée туземцами этого острова. Нѣтъ сомнѣнія, что изъ состраданія къ этимъ несчастіямъ, великодушный маркизъ оказывалъ свое покровительство почтеыной madame de Saint Amarante. Да здравствуетъ она мпогія лѣта на Базарѣ Житейской Суеты! Мы не будемъ имѣть съ ней никакого дѣла.
Услышавъ необыкновенную толкотню и движеніе внизу, мистриссъ Родонъ Кроли, пораженная сильнѣйшимъ негодованіемъ на безстыдство прислуги, неотвѣчавшей на ея многократный призывъ, накинула на плеча свои утренній пеньюаръ, и величественно сошла въ гостиную, откуда слышался этотъ демонскій гвалтъ.
Тамъ кухарка съ грязнымъ лицомъ и въ засаленомъ передникѣ, сидѣла на прекрасной ситцовой софѣ подлѣ мистриссъ Регтльсъ, которую подчивала мараскиномъ. Вертлявый пажъ, еще недавно разносившій розовыя записочки мистриссъ Кроли, и проворно вилявшій около ея маленькой коляски, запускалъ свои пальцы въ банку съ малиновымъ вареньемъ; каммердинеръ серьёзно разговаривалъ съ мистеромъ Реггльсомъ, котораго лицо выражало глубокое разстройство и печаль – и увы! хотя дверь была отворена, и Ребекка уже нѣсколько разъ топала своей миньятюрной ножкой, никто изъ слугъ не обратилъ ни малѣйшаго вниманія на присутствіе миледи.
– Еще рюмочку, голубушка! говорила кухарка, обращаясь къ мистриссъ Реггльсъ, когда Ребекка стояла среди комнаты.
– Симпсонъ! Троттеръ! кричала раздраженная миледи. Какъ вы смѣсте здѣсь оставаться, когда слышите мой голосъ? Какъ вы смѣете сидѣть въ моемъ присутствіи? Гдѣ моя горничная?
Пажъ встрепенулся и поспѣшилъ высвободить изъ банки свои пальцы, но кухарка храбро додила свой стаканъ, и еще храбрѣе уставила глаза на мистриссъ Кроли. Ликеръ, повидимому, возбудилъ въ ней яростное присутствіе духа.
– Ваша софа! поди-ка-ты какія новости! сказала кухарка. Я сижу на софѣ мистриссъ Реггльсъ, не на вашей. Иистриссъ Реггльсъ, не шевелись, моя голубушка, не тревожься. Я сижу на собственной софѣ мистера и мистриссъ Реггльсъ; они купили ее на честныя деыежки, и дорого она имъ стоитъ, охъ какъ дорого! Какъ вы думаете, мистриссъ Реггльсъ, если я буду тутъ сидѣть до тѣхъ поръ, пока заплатятъ мое жалованье, долго-ли я просижу? Ха, ха, ха!
И затѣмъ кухарка налила себѣ другой стаканчикъ сладкаго ликера, и выпила его съ отвратительной злостью.
– Троттеръ! Симпсонъ! Вытолкайте эту пьяницу, кричала мистриссъ Кроли.
– Вытолкайте ее сами, если есть охота, сказалъ Троттеръ, каммердинеръ. Заплатите намъ деньги и, пожалуй, гоните всю прислугу. Мы знаемъ, добра нечего ждать отъ васъ.
Конец