м-ръ Домби, указывая на м-съ Пипчинъ, которая вдругъ вытянулась при этомъ въ струнку, приготовившись какъ будто вызвать доктора на бой, если бы тотъ вздумалъ обвинить ее. – Кромѣ этихъ предварительныхъ свѣдѣній, Павелъ еще ничего не умѣлъ и ничему серьезно не учился.
Д-ръ Блимберъ слегка наклонилъ голову въ знакъ снисходительной терпимости къ нарушенію его педагогическихъ правъ со стороны м-съ Пипчинъ.
– Впрочемъ, – замѣтилъ онъ, потирая руками, – было бы пріятнѣе начинать образованіе отъ первыхъ корней.
И тутъ онъ опять искоса взглянулъ на Павла, какъ будто сейчасъ же хотѣлъ напасть на него съ греческимъ алфавитомъ.
– Послѣ нашихъ предварительныхъ условій и переговоровъ, господинъ докторъ, – началъ м-ръ Домби, взглянувъ еще разъ на своего сына, – и послѣ этого свиданія, довольно продолжительнаго, я нахожу, что нѣтъ болѣе надобности отнимать y васъ драгоцѣнное время, и поэтому…
– Вы опять за свое, миссъ Домби! – брюзгливо проговорила м-съ Пипчинъ.
– Погодите на минуту, – сказалъ докторъ, – погодите. Позвольте представить вамъ мою жену и дочь, которыя въ домашней жизни поведутъ на Парнасъ нашего маленькаго пилигрима. Вотъ моя жена, м-съ Блимберъ, – продолжалъ докторъ, указывая на леди, которая вошла въ сопровожденіи степенной дѣвицы, вооруженной очками, – a это, м-ръ Домби, дочь моя, Корнелія. М-ръ Домби, моя милая, – продолжалъ докторъ, обращаясь къ женѣ, – ввѣряетъ нашей заботливости, видишь ли ты, нашего маленькаго друга?
М-съ Блимберъ, въ припадкѣ учтивости къ м-ру Домби, по-видимому, не замѣтила маленькаго Павла и, останавливаясь къ нему задомъ, чуть не столкнула его со стола. Но при этомъ намекѣ она оборотилась и съ восторженнымъ видомъ начала любоваться умными классическими чертами его лица.
– Завидую вамъ, сэръ, – сказала она, – поднимая глаза и обращаясь къ м-ру Домби, – чрезвычайно завидую. Сынъ вашъ, какъ пчела, пересаживается теперь въ отборный цвѣтникъ и будетъ питаться сладчайшимъ сокомъ растеній. Виргилій, Горацій, Овидій, Теренцій, Плавтъ, Цицеронъ: какіе цвѣты! какой медъ! Вы, конечно, м-ръ Домби, съ удивленіемъ встрѣчаете въ женщинѣ… но я имѣю честь быть супругой такого мужа…
– Полно, моя милая, полно, – сказалъ д-ръ Блимберъ. – Какъ тебѣ не стыдно!
– М-ръ Домби извинитъ пристрастіе жены, – сказала м-съ Блимберъ съ плѣнительной улыбкой.
– Вовсе нѣтъ, – отвѣчалъ м-ръ Домби, думая, вѣроятно, сказать, что тутъ в_о_в_с_е не было пристрастія.
– Притомъ я имѣю честь быть матерью, – продолжала м-съ Блимберъ.
– И какою матерью! – замѣтилъ м-ръ Домби, кланяясь съ нѣкоторымъ замѣшательствомъ миссъ Корнеліи.
– Если бы ко всему этому, – продолжала м-сь Блимберъ, – мнѣ удалось познакомиться съ Цицерономъ, подружиться съ нимъ и побесѣдовать въ его Тускуланумѣ – очаровательный Тускуланумъ! – я бы умерла спокойно.
Ученый энтузіазмъ, какъ извѣстно, очень заразителенъ. М-ръ Домби на половину повѣрилъ своей собесѣдницѣ, и даже м-съ Пипчинъ, вообще не расположенная имѣть о людяхъ хоро�