заниматься, все равно не поможет. Дело делать пора. – Он решительным жестом собрал в стопку разбросанные по столу бумаги. – Ну что? Вроде бы мы с тобой все, что могли, обкашляли, теперь понедельника ждать надо. На том и порешим. Ты сейчас обратно в институт?
Сергей подумал.
– Да нет, наверно, смысла нет. Впрочем, не знаю. Позвонить надо.
– Ну смотри. Андрею привет передай, – он, прищурившись, посмотрел куда-то вдаль. – Мудаки вы с ним оба, ежели честно сказать. Обо мне вспоминаете, только когда жареный петух в темя клюнет. Нет чтобы понять, что старый чиновник может такой навар организовать, что вам и не снилось. Подумаешь, ты заказ на сто сорок миллионов получил – радости полные штаны. Ежели б вы меня на все сто процентов использовали – давно два раза по столько иметь бы могли. Даже сейчас, если мои возможности с умом употребить, без перерыва можно было бы обналичку гнать – худо-бедно нас все же финансируют. И вам польза, и мне. Я ведь тоже не всякому доверюсь – а то бегают тут мимо всякие – из молодых да ранних, – хрен их знает, какие у них на заднице клейма стоят. А вы с Андреем все ждете чего-то. Ну да как знаете.
Червенев махнул рукой.
Сергей дипломатично отвел глаза.
– Есть проблемы. Но – будем работать.
– Вот-вот, поработайте. Давно пора. А то все ушами хлопаете, смотрите, как деньги мимо плывут.
Червенев достал ручку.
– Ну что, значит, на конференцию не останешься? Ну тогда время ставлю – тринадцать тридцать пять. – Он посмотрел на часы. – Тебе хорошо, сейчас на свежем воздухе окажешься, а мне тут еще три часа штаны напрягать, всякую херню слушать. Хорошо хоть, потом по-людски сделали – работа в секциях начнется. – Словно внезапно озабоченный какой-то мыслью, он с надеждой взглянул на Сергея: – Слушай, у тебя ноги молодые, может, сбегаешь мне за бутылкой – а то я с утра не запасся, а после заседания как пойдешь, уже люди будут, неудобно. Я-то сейчас хромой. А? Тут «Три семерки» рядом – всего-то делов. Я тебе и денег дам. А то мне ж в секциях работать.
Сергей кивнул.
– Как скажете. Если надо, сделаем, конечно. А то и вправду – работа в секциях не заладится.
Червенев, приободрившись, выставил ладонь:
– Будь спокоен. Чтоб я работу в секциях завалил – никогда такого не было. За то и ценим начальством. – Благодарно засуетившись, он вытащил деньги. – Вот спасибо, выручил. Две «Пшеничных» и две «Московских» возьми. Придешь – прямо в шкаф поставь, меня уже не будет. Я первую дверь не буду запирать. Лады?
– Лады.
– Ну, до понедельника.
Они пожали друг другу руки. Сергей сунул пропуск в карман и вышел в коридор.
Пусто и тихо. Смятые ковровые дорожки и полумрак. Сергей секунду постоял в задумчивости. Двери соседних кабинетов казались наглухо закрытыми, ряд неоновых трубок под потолком перешел на мигание на манер дискотечного стробоскопа. Пытаясь сообразить, где могут находиться эти «Три семерки», о которых Червенев сказал как о чем-то сакральном, чье местонахождение должно быть известно всем и каждому, Сергей