моего сыночка…
– Ну-ну, птичка моя, успокойся.
– Я его не вижу.
Эван передвинул фотографию улыбающегося мальчика, их погибшего сына.
– Двадцать лет…
– Да, дорогая.
Эван налил в ложку еще микстуры, дал жене выпить. Когда Мэриголд уснула, он разделся и наклонился над ней, облизывая губы, потирая руки. Откинул одеяло, задрал ее ночную сорочку. Уложил безвольное тело так, как ему удобно: раздвинул колени жены, руки закинул за голову. Встал на четвереньки у нее между ног.
Наутро Мэриголд Петтимен, защищенная от опасного дождя крепкими стенами, стояла у кухонной мойки, погрузив красные, как копченая колбаса, руки в горячий мыльный раствор, и тщательно отмывала все дверные ручки и оконные задвижки.
7
В пятницу вечером футболисты и несколько фермеров сгрудились в дальнем углу бара, изучая схему футбольного поля, прикрепленную на мишени для игры в дартс поверх истерзанной дротиками фотографии Боба Мензиса[4]. На схеме в различных точках простым карандашом были нанесены фамилии игроков. Эксперты стояли кружком, качая головами.
– Черт побери!
– Чтоб мне лопнуть…
– Тренер от жары совсем сбрендил.
– Ну нет, если верить Тедди, у него свой план, своя тактика.
– Тедди просто хочет на тебе заработать.
– Сколько ты поставил?
– Фунт.
– Тренер прав, Бобби – мощный игрок, вот что важно.
– Лучше бы ему стоять по центру.
– Не забывай, у него травма.
– Он уже оправился после смерти своего пса?
Мужчины вновь покачали головами и вновь сосредоточились на схеме поля.
– Гунна – на позиции ровера[5].
– Гениальный ход! Если выпускать его на замену в связке с Бобби, эти двое уведут мяч с нашей половины на пятьдесят минут.
Это замечание было встречено одобрительным гулом. Засунув руки глубоко в карманы, мужчины отвернулись от стены.
В баре царило напряжение. Игроки, настроенные на завтрашний матч, и их болельщики толпились у стойки. Повсюду стояли кружки с пивом. Посетители задумчиво рассматривали стену, потягивая янтарный напиток. Когда в кружках осталось на один глоток, мужчины многозначительно переглянулись, хлопнули друг друга по рукам, надели фуражки и направились к выходу: их ждали на поле. Перл посмотрела на мужа и послала команде воздушный поцелуй. Ее ногти были накрашены ярко-красным лаком в тон губной помаде.
– Фред, разве тебе не нужно с ними?
– Перли, детка, мы должны подготовиться к большому празднику.
Она подошла к нему и склонила голову ему на плечо.
– Я так люблю наших парней…
Фред развернул Перл к себе, крепко обнял за талию худыми руками и зарылся носом в ее глубокое декольте, так что виднелись только кончики ушей.
– Они тебя тоже любят… – глухо проговорил он.
Зрители, выстроившиеся вдоль белой загородки, смотрели на бегающих по полю футболистов, чьи возбужденные крики эхом