пригодиться. И обустроены улицы были лучше московских: тротуары из досок, уложены на жерди; мостовые из камня или дубовых плах. После дождей не было непролазной грязи, в которой запросто можно было утопить сапоги.
И в дальнейшие дни, по мере того как Андрей узнавал город, он нравился ему все больше и больше.
Конечно, жесткий распорядок в монастыре и на подворье немного досаждал, даже раздражал. Но, как говорится, со своим уставом в чужой монастырь не ходят. Опоздал на завтрак – остался голодным.
Андрея сначала посадили переводить тексты писем. Тексты были ни о чем, неинтересные. Например, он переводил с немецкого – кто что купил да что и сколько на торгу стоит. Описывал явно какой-то бюргер из небольшого немецкого городка.
С текстом Андрей справился быстро. Он перевел три письма и отнес переводы отцу Гермогену. Тот бегло прочитал тексты переводов.
– Молодец, быстро справился. Даю тебе работу посложнее. – Он дал Андрею свиток со сломанной печатью.
– Мы это письмо перехватили. Гонец, который его вез, убит и, от кого и кому письмо, сказать уже не сможет. И письмена странные: наши толмачи три дня бились, но даже подступиться не смогли. Попробуй, проверь свои силы.
Андрей взял свиток, развернул пергамент. Вот ведь загадка! В свое время, учась в институте, он освоил только английский, а после переноса в средние века владел любым языком. Просто невероятное что-то!
Письмо было написано явно непростым человеком, похоже – писарем человека властного, богатого.
– Отец Гермоген, письмо на уйгурском.
Отец Гермоген, обычно не показывавший эмоций, удивился, брови его вскинулись.
– Погоди-ка, это татарское?
– Не совсем. Письмо писано от татарина к татарину, но человеком высокого звания. Только они, для секретности, держали при дворах уйгуров и всю переписку вели на этом языке.
– О том знаю, но встретился только в первый раз. Сочти!
Андрей пробежал глазами по тексту, потом еще раз.
– Вроде как письмо крымского хана Девлет-Гирея в Ливонию. Кому – не знаю, не понимаю. Просит согласия прислать посла для переговоров. О чем сами переговоры, не сказано.
Гермоген даже привстал с жесткого кресла.
– Верно ли ты понял?
– Найдите другого толмача, пусть подтвердит.
– Кабы это было просто! Повезло, что еще ты язык сей знаешь, редкость!
В возбуждении Гермоген стал ходить по комнате.
– Прочти дословно!
Андрей перечитал текст письма. В некоторых местах Гермоген его останавливал и просил повторить.
– Да, похоже, ты не ошибся. Письмо от крымского хана – но вот кому?
Андрей лишь пожал плечами. Откуда ему это знать, если в начале письма, в приветствии нет имени или фамилии? Наверняка хан опасался, что послание может попасть в чужие руки, что, кстати, и произошло. Мало того что применялся язык редкой и малочисленной народности, перевести с которого смогут едва ли несколько сот человек