тебе привезти? – спросил Нидуд перед тем, как взойти по еловым мосткам на лодью.
– Попроси рабыню, – посоветовал Хильдинг. Братья-близнецы засмеялись, но Сакси пропустил этот смех мимо ушей. Зачем ему невольница – он же не хозяйка, чтобы заставлять её работать! Он сказал:
– Привези мне йнеистого великана, если встретишь хоть одного. Они ведь живут там, на севере, в полях Нидавёллир, где вечно мрак!
– Слышишь, конунг? – спросил старый ярл. – Когда подрастёт этот мальчишка, о нём пойдёт слава не хуже, чем о Сигурде Убийце Дракона!
Хильдинг хорошо знал, чем можно утешить мужчину.
Потом корабли отчалили. Оставшиеся дома разложили на скалах множество костров, и ушедшие в море долго ещё видели на горизонте столбы серого дыма, кивавшие им с берега, словно десятки поднятых рук.
А когда они отплывали, со склона горы поднялись два больших, лоснящихся ворона и с громким карканьем полетели вслед кораблям. И все согласились друг с другом, что это Один посылал добрый знак, предвещавший большую удачу и успех.
Бёдвильд никому не отважилась рассказать о кольце. Она попробовала исправить его сама, но ничего не получилось. Видно, починить колечко могли только те же руки, что сумели когда-то его смастерить.
Проходя по двору, Бёдвильд всё поглядывала туда, где синела в морском тумане утёсистая глыба острова Севарстёд. Но в ту сторону частенько оборачивались все, и никто не мог бы сказать, будто она глядела чаще других.
Нидуд конунг ушёл в море и не возвращался, хотя лиственные деревья давно стояли все в золоте, таком же ярком, как то, которое он обещал привезти из похода. Зато старый Хильдинг время от времени цеплял к поясу меч и приказывал тащить из сарая большую лодку. Делал он это по приказу Нидуда конунга и с ведома Трюд хозяйки. Каждый раз, когда он начинал собираться на остров, Сакси умолял взять его с собой. Хильдинг ярл отвечал всякий раз одинаково:
– Нет.
И лодку отталкивали от берега, а Сакси шёл прочь, шмыгая носом. Приезжая на остров, Хильдинг снимал с Волюнда цепи, и Волюнд ковал. Порою Бёдвильд брал соблазн показать ярлу колечко и попросить помочь. Но перед суровым Хильдингом она робела не меньше, чем перед самим отцом. Как попросить его утаить случившееся от повелительницы Трюд? А не попросишь – все узнают, до чего небережлива дочь рабыни, не сумевшая сохранить подарок отца…
С деревьев, окружавших конунгов двор, потихоньку полетела листва – а Нидуд с дружиной всё не торопился домой. Тщетно гадали о его судьбе старый Хильдинг, премудрая Трюд, робкая Бёдвильд… Ни небо, ни море, ни даже всемогущие руны, начертанные на палочках и брошенные в чашу с водой, – ничто не желало открыть им, когда же наконец вернётся муж, конунг, отец.
Трюд, благородная повелительница, стала появляться на высоченной скале, что запирала фиорд, грудью противостоя морским ветрам. Подолгу смотрела она на холодный горизонт, уже обложенный тяжёлыми осенними тучами. Не покажутся ли там, вдалеке, знакомые полосатые паруса, не полетят ли над волнами др