Родных, чтобы обрести своё потерянное счастье.
Из таких разрозненных воспоминаний, перемешанных с выдумкой и фантазиями и был соткан хрупкий Свет сознания Неары, который она посещала так часто, что ей оттуда даже не хотелось возвращаться. Лишь Сианти и Миа и их дружба, возвращали её в этот злосчастный Храм.
Но, время текло, а мечты о другой жизни постепенно отодвигались на второй план. На первый выходили обычные бытовые отношения, постоянные участия в обрядах и ритуалах.
С обрядами Храма был связан необычный факт, который был для Неары самым важным в её выживании здесь. Несмотря на то, что девочка была из чужого народа, её участие в обрядах было ключевым и обязательным!
Когда приходило время для ежемесячного поклонения Муна-Ке, то Неару заставляли принимать участие в службе совместно с остальными. Перед этим её руки, лицо и шею раскрашивали белилами, облачали в белоснежные одежды и обвешивали золотыми украшениями. Во время обрядов Неара толком ничего не делала, лишь стояла и принимала дары, которые приносили паломники. Судя по тому, что верующие боялись даже смотреть на неё, она поняла, что некие белые боги у них в уважении и почитании, а Муна-Ка представляла собою главное божество, к которому даже приближаться запрещалось. Роль Неары заключалась в том, чтобы быть посредницей между народом и Великой Матерью. Связь Муна-Ки, Неары и какого-то странного белого существа (в которого её облачали) была таинственной и никем не объяснимой.
Из этого возникали вопросы: если в быту её так не любят, если она как кость в горле у стражниц, то почему её приблизили к главной жрице и берегут как зеницу ока, привлекая к богослужению? Это выглядело, по меньшей мере, странно – с одной стороны ненавидят, с другой, (особенно по праздникам), чуть ли не преклоняются перед ней. А рассказывать ей никто не собирался, да и вопросов она не имела права задавать. Даже Миа предпочитала замалчивать эту тему, ссылаясь на слишком молодой возраст Неары, а Сианти сама была не в курсе.
По всей видимости, в этом и была причина изоляции крайних лет девушки. Никто не должен был видеть кто изображает посланницу Муна-Ки и тем более общаться с ней. Единственное непонятное в этом было то, что на место Неары вполне могли поставить кого угодно, замазав лицо белой краской, но почему-то не делали этого. Похоже, что среди Синьцев существовали какие-то негласные традиции, суеверия и страхи, о которых они предпочитали молчать. Единственное объяснение, которое нашла для себя Неара заключалось в том, что она была почти на две головы выше остальных своих сверстников. Даже не каждая взрослая Синиянка могла похвастаться таким высоким ростом, не говоря уж про остальных. Высокий рост в здешних местах был редок и, похоже, был почитаем (взять хотя бы туже Великую Мать – Муна-Ку, рост которой достигал шести метров).
Глава вторая. Миа
Как только Неара, а затем и стражница ушли, Миа тяжело вздохнула. Безпокойства, которые