стояла «Чайка». Наступающий прилив подхватил их и, как трех раненых уток, еще быстрее потащил вперед.
Брандер чуть повернулся, и Хэл яснее увидел происходящее на берегу. Он заметил в передней шлюпке, направляющейся к лагерю, пламенеющую рыжую голову и бороду Канюка, и ему показалось, что даже в этом шуме он слышит его хохот.
Но потом пришлось думать о другом: у него над головой пламя охватило дрова и неистово взвилось вверх. Огонь трещал и рвался к небу в черном дыме. Единственный парус наполнился горячим воздухом.
– Продолжай толкать! – сказал Хэл плывущему рядом Аболи. – Возьми на два румба вправо.
Порыв горячего воздуха пронесся над его головой, и у Хэла перехватило дыхание. Он нырнул под поверхность и вынырнул, отфыркиваясь, вода лилась с мокрых волос по лицу, но он продолжал изо всех сил отталкиваться от воды. «Чайка» была прямо впереди менее чем в кабельтове. Дэниел и Нед плыли за Хэлом, лодки обоих были окутаны черным дымом и ярко-оранжевым пламенем.
Воздух над ними дрожал и мерцал, как мираж в пустыне.
– Толкай! Толкай!
У него невыносимо заболели ноги, и он говорил скорее себе, чем Аболи. Фалинь, привязанный к носу дьявольского корабля, подплыл, угрожая опутать ноги, но Хэл оттолкнул его: времени отвязывать не было.
Хэл видел, как первая шлюпка с «Чайки» достигла берега; из нее выпрыгнул Камбре, крутя над головой саблей. Выпрыгнув на песок, он испустил кровожадный гаэльский воинский клич и ринулся на берег. Добежав до деревьев, он оглянулся, желая убедиться, что его люди следуют за ним. Он остановился, высоко подняв саблю, и смотрел на канал, по которому, испуская дым и пламя, прямо на его стоящую на якоре «Чайку» надвигалась эскадра брандеров.
– Почти на месте! – выдохнул Хэл; волны жара, казалось, вот-вот выжгут ему глаза. Он снова опустил голову под воду, чтобы охладить ее, а когда вынырнул, увидел корпус «Чайки» всего в пятидесяти ярдах впереди.
Даже сквозь треск пламени он услышал крик Канюка:
– Назад! Назад к «Чайке»! Эти выродки напустили на нее огненные корабли!
Фрегат набит добычей, плодами пиратского плавания, и экипаж испускал гневные крики, видя, что награде за три года опасностей грозит гибель. Назад к шлюпкам все бежали быстрее, чем по берегу вперед.
Канюк стоял на носу передовой шлюпки, так энергично подпрыгивая и жестикулируя, что рисковал потерять равновесие.
– Дайте мне добраться до этой больной дурной болезнью свиньи! Я порву им горло, расколю их вонючие… – В этот момент он узнал за кормой передового брандера голову Хэла, освещенную пламенем, и его голос загремел еще громче: – Клянусь богом, это отродье Фрэнки! Сейчас я его! Я поджарю его печень на его собственном огне! – закричал он, побагровел, потерял от злости дар речи и только рубил саблей воздух, заставляя экипаж увеличить скорость.
Теперь Хэла отделяло от корпуса «Чайки» всего десять ярдов, и в его усталых ногах появилась новая сила. Неутомимый Аболи плыл рядом, мощными лягушачьими толчками ног отбрасывая