установленную у стены. Просидел он на ней недолго – минут пять. После чего перед ним вновь предстал его спутник. По его довольному лицу Дин понял, что миссия удалась.
– Терешкова согласна познакомиться с тобой сегодня вечером, – сообщил Варела. – В парке «Хеспериа» состоится митинг, посвященный Дню Вьетнама, а перед этим будет открыта выставка фоторабот, посвященных борющемуся Вьетнаму. Вот там мы ее и найдем. Так что поезжай сейчас в гостиницу и прихвати свою кинокамеру – она тебе пригодится.
Дин и Варела приехали к зданию, где проходила выставка, примерно за полчаса до ее открытия. Терешкова и еще несколько членов советской делегации были уже там, общаясь с устроителями выставки и членами вьетнамской делегации. Варела попросил Дина подождать его в сторонке, а сам направился к Терешковой. Улучив момент, когда она отвлеклась от разговора с вьетнамцами, он подошел к ней и что-то сказал. В ответ та улыбнулась и кивнула. После чего Варела подозвал к ним Дина и, когда тот подошел, на довольно сносном русском языке представил его Терешковой. Та, улыбнувшись, протянула руку Дину и произнесла по-русски несколько слов. Варела перевел:
– Она говорит, что рада познакомиться с американцем, для которого дело мира так же важно, как и для всех честных людей планеты. Еще она сказала, что готова дать тебе короткое интервью до начала выставки.
Услышав это, Дин немедленно расчехлил свою японскую кинокамеру «Ярко», и они втроем отошли в сторону, чтобы им никто не мешал.
Терешкова была в хорошем расположении духа и говорила почти без запинки. Дин ничего не понимал, но Варела потом перевел ему суть сказанного: Терешкова говорила о миролюбивой политике Советского Союза и призывала аргентинцев бороться за мир. Интервью длилось минут десять, чего было вполне достаточно – объем шоу, которое вел Дин, все равно не позволял показывать больше. Потом они все вместе отправились осматривать выставку. А сразу после нее в парке «Хеспериа» состоялся митинг в поддержку борющегося Вьетнама, где Терешкова сказала речь. Дин слушал ее и по отдельным словам понимал, что она говорила почти то же самое, что час назад говорила ему. Слушая ее, Дин поймал себя на мысли, что эта женщина ему нравится. Молодая, симпатичная, да еще первая женщина-космонавт на Земле! «Это второй человек из Советского Союза, с которым меня сводит судьба, – думал Дин, аплодируя вместе со всеми Терешковой. – Если все советские люди такие же, как Яшин и Терешкова, то мне такие люди симпатичны».
Между тем Варела поставил своей целью познакомить Дина как можно с бо́льшим числом своих друзей из разных стран мира. Так, на второй день работы конгресса он свел его с самим Давидом Сикейросом – выдающимся мексиканским художником-коммунистом, общий стаж пребывания которого в компартии насчитывал более 40 лет (он вступил в партию в 1924 году). Дин много слышал об этом человеке, когда жил в Мексике, и видел его прекрасные архитектурные творения в Мехико: монументальные росписи в Клубе электриков и Дворец изящных искусств. Как