материалу и огорчен своим…»
17 ноября состоялась премьера «Пугачева». Несмотря на то что роль у Высоцкого умещалась всего в сорок стихотворных строк, она получилась одной из самых сильных. Как пишет В. Смехов: «Главное в этом спектакле (едва ли не самом мощном по всем элементам) – это роль Хлопуши. Нет ни у кого на эту тему ничего, кроме пересказов и легенд. А у меня право увидеть все тринадцать ролей Высоцкого и, поставив высокие оценки за высоцких героев, наивысшим баллом наградить Хлопушу – идеальное воплощение по всем законам и „психологического“, и „карнавального“ театров…»
21 и 24 ноября Высоцкий играет в «Пугачеве». Сразу после последнего спектакля он улетает в Измаил на съемки «Сужили два товарища». 25 ноября он снимается в эпизоде «турецкий вал»: Брусенцов командует орудийным расчетом во время атаки красноармейцев. После чего вызывает к себе из Москвы Вениамина Смехова. Зачем? В прошлый приезд на съемки Смехов жаловался, что совершенно не знает Одессы, и Высоцкий решил стать для друга гидом. А чтобы тот ни о чем не догадался, сообщил ему, что его приезд необходим для пересъемок эпизода, снятого еще в сентябре, – «в овраге». Вспоминает В. Смехов: «Я получаю телеграмму от директора картины – все официально. С трудом выискиваю два свободных дня, кляну себя за мягкотелость, а кино – за вечные фокусы; лечу, конечно, без настроения. Среди встречающих в Одессе – ни одного мосфильмовца. Стоит и качается с пяток на носки Володя. Глаза – плутовские. Сообщает: никаких съемок, никакого Измаила, два дня гуляем по Одессе. Понятно, меня недолго хватило на возмущение…
Володя показывал город, который всю жизнь любил, и мне казалось, что он его сам выдумал… и про сетку проспектов, и про пляжи, и про платаны, и про Пушкина на бульваре, и про Ришелье. Мы ночевали в «Куряже», общежитии киностудии на Пролетарском проспекте. Я за два дня, кажется, узнал и полюбил тысяч двадцать друзей Высоцкого. Сижу зрителем на его концерте в проектном институте. Сижу на прощальном ужине, где Володя – абсолютно не пьющий тамада и внимательный хозяин. Да и весь двухдневный подарок – без единой натуги, без ощущения необычности, только помню острые взгляды в мою сторону, быстрая разведка: ты в восторге? Все в порядке?
Только одна неприятная деталь: посещение в Одессе некоего дома. Утро. Володя еле согласился на уговоры инженеров: мол, только позавтракаете, отведаете мамалыги, и все. Избави Бог, какие песни, какие магнитофоны! Только мамалыга, кофе и очень старая, оригинальная квартира. И мы вошли в огромную залу старинного барского дома. На столе дымилась обещанная каша, по углам сидели незнакомцы, стояли гитары и магнитофоны «на взводе». Мы ели в полной тишине, прерываемой зубовным скрежетом Володи. Я дважды порывался увести его, не дать ход скандалу, уберечь его от нервов… Он твердо покачал головой: остаюсь. А незнакомцы нетерпеливо и холодно ждали. Их интересовал человек Высоцкий: это состоялся первый в моей жизни сеанс делячества коллекционеров. Володя глядел широким взором – иногда он так долго застывал глазами