напечатать.
– Это не уйдет, – беззаботно ответил Жора.
– Уйдет. Все уходит.
– Но мы-то остаемся! – рассмеялся он.
– И мы уйдем.
– Как знать, – я чувствовал, что сзади, из-под моей куртки, четко проступают контуры пистолета, но это меня не беспокоило – за спиной был простор моря, оттуда просто некому было увидеть эти зловещие очертания.
Неожиданно совсем рядом раздался выстрел.
Я замер, сжался, даже, кажется, закрыл глаза…
Но нет, обошлось.
Целью был не я.
Как оказалось, цели вообще не было – взорвалась какая-то лампа. То ли вода в нее попала, то ли кто-то опрокинул треногу с картинками. В толпе засмеялись, посыпались шуточки-прибауточки, а Жора вообще ничего не услышал. Счастливые люди – грохот выстрела их только забавляет. Если вообще они его услышат. Когда-то, совсем недавно, и у меня было такое же состояние. Если сейчас любой резкий звук я воспринимаю как выстрел, то всего два года назад я тоже готов был принять его за что угодно – упала книга с полки, кто-то уронил молоток с крыши, дети с хлопушками забавляются…
Другая была жизнь.
Опять прошла стайка знакомых девушек – теперь в обратную сторону. Мы с Жорой сидели в тени, они нас не заметили. Девушки все так же веселились, что-то рассказывали друг другу и казались совершенно довольными жизнью.
Это было неестественно.
Ненормально.
Озабоченность должна была хоть как-то проявляться в их поведении. Сюда приезжают не для того, чтобы вот так бестолково шататься по набережной. Их обязательно должен был кто-то подцепить, закадрить, снять. Или это же должны были сделать они. Не лесбиянки же, в самом деле. Может быть, их мужики уже уехали? Судя по загару, девушки здесь давно. Скорее всего так и есть – добывают последние дни.
– Кадрим? – спросил Жора, поймав мой взгляд.
– Чуть попозже.
– Уедут… Видишь, какие созревшие.
– Раньше ты их здесь видел?
– Всех не упомнишь.
– Этих мог бы и заприметить.
– Мелькали, – равнодушно протянул Жора. – Не такие, правда, загорелые. Все промелькнули перед нами, все побывали тут. Это не я столь красиво выразился, поэт так сказал.
– Лермонтов.
– А ты начитанный, – рассмеялся Жора.
– Пойду, – сказал я, спрыгивая с теплого парапета.
– Напрасно. Все только начинается! Через полчаса такая жизнь здесь пойдет, такие люди появятся, такие события случатся… Оставайся! Я за вином сбегаю, а?
– Пойду. «Древо жизни» не потеряй. Оно уже мое.
– В самом деле хочешь подсвечник сделать?
– Может быть.
– Могу дырочку просверлить в интимном месте… Вставишь гвоздик, наденешь…
– Жора! – сказал я негромко. – Я сам вставлю гвоздик, хорошо?
– Виноват! – Жора склонил голову.
– Пока. – Я пожал ему руку и шагнул в сторону калитки Дома творчества. Там сразу же начинались кусты, шла сетка-забор дома Волошина и скрыться было нетрудно. Постояв немного в зарослях, я убедился, что никто за мной не идет, никто меня