уже чувствовал, что выключается. Все так и было! Когда он заснул, Сухов забрался к нему в карман, вынул документы. И нет, нет больше неуязвимости! «Ах, как паршиво! Как паршиво!» – крякнул Николай и прибавил шагу.
Когда Сухов остановился на перекрестке, он подошел к нему сзади, сдавил локоть.
– Спокойно, Женя. Это я.
Николай растянул губы в благодушной улыбке и шаловливо посмотрел на Сухова снизу вверх, искоса, как бы между прочим. И встретился взглядом с совершенно незнакомым человеком.
Поняв, что Николай не в силах произнести ни звука, незнакомец снисходительно усмехнулся.
– Спокойно, Женя, – он похлопал Николая по плечу.
– Прошу пардону, – попытался все свести к шутке Николай и, круто повернувшись, зашагал в обратную сторону. Он сел на первую попавшуюся скамейку, закинул ногу за ногу, руки раскинул на спинку, а голову запрокинул так, что видел только редкие осенние листья и синие лоскутья неба. Ему нужно было время, чтобы успокоиться и обрести благодушное, снисходительное отношение к себе и ко всему на свете.
– Ничего себе житуха началась, – проговорил он вслух. И через некоторое время опять повторил: – Ничего себе началась… Если так дальше пойдет, можно сливать воду. Тоже еще, Же-е-ня, – передразнил он долговязого парня. – А хорошим камушком по темечку приласкать – недолго бы ногами сучил.
И тут Николай до ужаса явственно почувствовал в руке прохладную тяжесть камня, ощутил его шершавость, прилипшие комочки земли и выступ, больно впившийся в кожу. Резко распрямившись, он сжал ладони, с силой потер их друг о дружку, пытаясь растереть, стряхнуть неприятное воспоминание.
– Ничего, ребята, переморгаем. Не надо только суетиться, спокойненько надо, этак между прочим. И все войдет в берега. – Поднявшись, он оглянулся на скамейку и усмехнулся, осознав, что у него появилась новая привычка – осмотреть место, с которого уходил, убедиться, что не наследил.
Проходя по улице, Николай бегло осматривал свое отражение в витринах, привыкал к новому облику. Вернувшись в город, он на второй день подстригся, сильно укоротив прическу, свои голубоватые, изысканно-потертые джинсы продал, а вместо них купил новые. Светлую плащевую куртку тоже продал на толчке и там же купил другую, черную. Последнее время Николай частенько замечал за собой стремление стать непохожим на того, каким он был месяц назад.
– Что-то наш Коляш изменился, – сказал как-то Костя, глянув на Николая с пьяной проницательностью. – Что-то с Коляшем произошло… Нервным стал наш Коляш, по сторонам оглядывается. – Костя, которого все называли не иначе как Костомаха, наклонил голову к самому столу, чтобы заглянуть Николаю в глаза.
– Камушек подходящий подыскиваю, вот и оглядываюсь, – ответил Николай.
– А зачем тебе камушек, Коляш? Ты что, строиться надумал?
– Нет, хочу проверить, как водка влияет на крепость черепной коробки, – неожиданно брякнул Николай и тут же пожалел об этом.
– Думаешь, камушком удобно?
– Удобно, –