грустишь, почему? – спросил он.
– Я думала о тебе.
– С грустью?
– Ты мне нужен, Хосэ. Я не смогу без тебя жить, – она подняла на него свои бездонные глаза.
– Я всегда буду с тобой, любовь моя. Всегда.
В соседней комнате Хулио лежал на кровати и листал старый альбом. Он тоже вспоминал о маме. Мария была на нее похожа, та же улыбка, те же бездонные глаза, немудрено, что Хосэ влюбился в нее без памяти. На одной из фотографий он увидел свою маму с двумя подругами. Они были похожи друг на друга. Вероятно, это были две сестры. Взгляд одной из них приковал его внимание. Это была Флоренсия, двадцать лет назад. Это точно была Флоренсия! Тот же гордый взгляд, та же осанка. Рядом с этой девушкой его мама казалась такой слабой и беззащитной. Он вынул фотографию и прочел на обороте: «Вечные подруги – Мануэла, Антония и Мария».
Сначала шла его мама, Мануэла, посередине – Антония. Значит, яркую незнакомку звали Мария. Как и его сестру. Он пролистал дальше и нашел еще одно фото. Казалось, на Побережье ничего не изменилось. Это была та же школа фламенко, где пела Мария. Фотография запечатлела момент, когда Мануэла пела что-то очень грустное, Мария повернулась в танце, а какой-то парень играл на гитаре, кто же был фотографом, так и осталось тайной.
6
Хосэ ушел с первыми лучами солнца, как обычно. Было опасно раскрывать их связь, ведь оба еще были так молоды. Мария понимала, они играли с огнем. Но это была ее жизнь, это были ее чувства, она не могла им сопротивляться, и не хотела. Флоренсию она встретила в школе танцев, где они проводили все свое летнее время.
– Раз, два, три, четыре, раз, два, три, четыре – Флоренсия вела группу, замещая преподавательницу в разучивании новых движений тангос.
Зал наполнился лучами испанского солнца под звуки ее каблуков, Мария подхватила ритм и запела. Вскоре появился Хосэ.
– Хосэ! – поздоровалась Флоренсия, – Как хорошо, что ты пришел, мы как раз добавили пару новых движений.
– Флор, я надеюсь, ты не будешь возражать, я привел с собой друга.
– Конечно, пусть посмотрит, – Флор еще улыбалась, но когда увидела входящего в аудиторию Хулио, ее улыбка погасла.
– Ты здесь? – удивилась она.
– И ты здесь, Понча? – Хулио все-таки кое-что помнил об их совместном детстве, в частности, столь не полюбившийся ей тогда вариант ее имени.
– Не называй меня так!
– Почему нет, Понча?
Я всегда здесь, я здесь танцую, и ты это знаешь. Но тебе сложно понять, как надо радоваться жизни.
– Почему же? Я радуюсь жизни на Побережье с лучшим другом, – он широко улыбнулся и обнял Хосэ за плечи.
– Хорошо, так и быть, оставайся и смотри на нас. Лови момент, лето скоро закончится, и ты вернешься в свой центр, в свою скучную серую жизнь – она повернулась и собиралась вернуться к танцам.
– Не вернусь. Я остаюсь на Побережье.
– Что?! – Флоренсия посмотрела на Марию и Хосэ, они явно что-то знали.
– И в твоих же