их отпускаете, потому что верите в пророчество. Они хотят присоединиться к повстанцам, которые объявили войну императору и поклялись освободить узников, приговоренных к каторжным работам.
Куни помнил, что узники действительно шептались, и, как и все в Дзуди, слышал о восстании, но его слишком занимала красота гор, по которым они путешествовали, поэтому нужных выводов не сделал.
Сконфуженный Куни попросил Хупэ рассказать о повстанцах и, выслушав, воскликнул:
– Свиток в рыбе! В рыбе, которую они незадолго до этого купили. Я перестал вестись на подобные сказки, когда мне исполнилось пять. И им поверили?
– Не нужно плохо говорить о богах, – холодно сказал религиозный Хупэ.
– Отличная шутка, – пробормотал Куни.
Чтобы немного успокоиться, он вытащил пучок жевательных растений из висевшего на поясе мешочка и положил в рот, под язык. Джиа умела делать смеси, которые позволяли Куни подниматься над землей и видеть повсюду окруженных радугами крубенов и диранов – они с Джиа получали от этого удовольствие, – но умела создавать и другие, которые помогали успокоиться и принять правильное решение в те моменты, когда Куни был взволнован. Сейчас ему как раз и требовалась именно такая ясность.
Какой смысл приводить в Пэн пятнадцать узников, если квота составляет пятьдесят? Его ждало свидание с палачом, и, как бы ни пытался вывернуться, теперь уже ничто не поможет. Как и Джиа. Его жизнь в качестве слуги императора подошла к концу, обратной дороги к безопасному существованию больше не существовало, и что бы он ни выбрал, впереди ждала смерть.
«Но одно интереснее другого, а я дал себе обещание».
Возможно, это восстание как раз тот шанс, на который он рассчитывал всю жизнь?
«Император, король, генерал, герцог – это всего лишь ярлыки. Если подняться по их генеалогическому древу достаточно высоко, там окажется простолюдин, решивший рискнуть».
Он взобрался на валун и посмотрел на солдат и оставшихся узников: все они были объяты ужасом.
– Я благодарен вам за то, что остались со мной, однако идти дальше нет никакого смысла. По законам Ксаны каждого из нас сурово накажут. Вы можете уйти, и если есть желание – к повстанцам.
– Вы сами не намерены к ним присоединиться? – оживился Хупэ. – А как же пророчество?
– Сейчас я не могу думать о пророчествах. Мне нужно спрятаться в горах и решить, как спасти собственную семью.
– Вы собираетесь стать разбойником?
– Вот как я на это смотрю: если ты пытаешься следовать закону, а судья все равно называет тебя преступником, значит, можешь жить в соответствии с этим статусом.
Куни не удивился, хотя и почувствовал удовлетворение, когда все согласились остаться с ним.
«Лучшие соратники те, которые полагают, что последовали за тобой по собственной воле».
Куни Гару решил увести свой отряд подальше в горы Эр-Мэ, чтобы уменьшить риск встречи с имперскими патрулями. Тропа, извивавшаяся вдоль склона, не была крутой, выдался приятный