и людей-мух.
Люди-пчёлы в каждом событии жизни ищут мёд, а люди-мухи, соответственно, другую субстанцию. Мне показалось, что аудитория меня поняла.
Но на этом дело не окончилось.
Я получил несколько уведомлений о переводе денег на моё имя.
За деньгами я не пошёл, после этого по телефону стали раздаваться звонки с угрозами. Суть звонков была проста, от меня требовалось прекратить рекламу и занятия. Когда я не внял звонкам, разбили мою машину. Облили краской одежду, прямо у подъезда.
Враг выходил из подполья.
Мне даже не было важно его имя, и чем он руководствовался.
Важнее всего была моя готовность пережить свой личный трансцендентный опыт. Я ждал только толчка, который, как я полагал, дать сам себе был не в силах. И хотя я помалкивал о звонках и прочих неприятностях, но ученики каким-то образом узнали об этом, и после занятий, целая делегация подошла ко мне, чтобы предложить помощь и защиту.
«Мы вас так любим, вы наш луч в тёмном царстве!» – говорили они мне, и хоть это ласкало слух, но на такие слова я всегда реагировал мало. Я и сам с удовольствием говорил такие слова людям, которые этого заслуживали. Мои слова были искренни, надеюсь и их тоже.
От помощи я отказался, сказав, что пока не время.
Наконец, в один из дней на занятия ворвалась бригада с телекамерами.
Не спрашивая разрешения, журналисты стали громко задавать вопросы присутствующим, настырно тыча в лицо микрофонами. Народ начал возмущаться, а когда я спросил: «В чём дело, и к чему весь этот цирк?», гости ответили, что по заказу местного телевидения снимают срочный материал.
При этих словах телевизионщики сгрудились вокруг меня, наставив телекамеры со всех сторон прямо в лицо, как вдруг, в дверь вбежали несколько людей в камуфляже, и не успев опомниться, я оказался лежащим на полу лицом вниз и почувствовал на запястьях наручники! В зале поднялся крик и гам, все вскочили. Меня сразу окружили активисты, наш «марксистский кружок». Тётки завопили дикими голосами, вырывая меня из рук милиции, а то ли бандиты, то ли бизнесмены, начали оказывать самое настоящее сопротивление властям. Представители прессы всё это снимали, повизгивая от возбуждения. Через десять минут прибыла группа поддержки и всех быстро успокоила, приложив сопротивляющихся дубинками.
Вместе с «марксистским кружком» в полном составе я оказался в КПЗ.
Глава III
Честно сказать, я был несколько ошарашен сложившейся ситуацией. Такое происходило в моей жизни впервые. На какое-то время стало очень страшно, хотя я ничего такого не совершал. Наверно страх перед милицией записан в генетический код человечества, как перед грозной подавляющей силой. Но я постарался взять себя в руки. Нельзя показывать ученикам своё волнение.
Мои активисты, попав в камеру, повели себя по-разному. Дамы истерически рыдали и обещали позвонить кому следует, «юноша бледный, со взором горящим» вцепился в лавку своими тонкими пальцами так, что побелели костяшки