которую звали Лапа, была очень хваткой. Может быть, это даже не имя было, а прозвище? Как она что увидит, так и вцепится. Схватит игрушку в магазине, тут уж родители сразу за кошельком лезут – знают, что она уже не выпустит. Хотя никаких лап с когтями у неё не было. Ручки как ручки, очень даже симпатичные.
И если угощали чем-нибудь, Лапа не зевала. Возьмёт в одну ручку угощение, а сама сразу и другую протягивает, так что ей каждый раз по двойной порции доставалось.
Только вот дружить с кем-нибудь у Лапы не получалось. Получить-то она получит, схватить-то схватит, а вот другому дать, поделиться – это уже трудно. Слишком ухватистые ручки были, хотя и симпатичные. Разве с такой подружишься?
Читает человек эту историю и думает: разве это сказка? В сказке волшебство должно быть. А тут что? Самая обыкновенная жадность. Ничего-ничего, ещё будет волшебство. А пока я про другую девочку расскажу.
Другую девочку звали Тапа, по заглавию сказки можно догадаться. И это, наверное, тоже было прозвище. Потому что она такая тихая была, что даже не слышали, как она ходила и бегала: словно в бесшумных тапочках передвигалась. Никогда ничего не просила, а что у неё выпрашивали или брали – отдавала без сожаления.
Очень она была непохожа на Лапу, даже по наружности. У Лапы каштановые волосы, у Тапы рыжеватые. У Лапы карие глаза, у Тапы серые. А вот ручки тоже были симпатичные, только не такие бойкие.
У неё тоже ни с кем дружить не получалось. Слишком тихой она всем казалась, даже растяпистой. Может, отсюда её прозвище было? Растяпа, Тяпа, Тапа…
Опять никакого волшебства. Ну, тихоня такая, что её не слышно и не видно. Ну, Тяпа-Растяпа. Что тут такого волшебного? Пока ничего, всё впереди.
Случилось так, что семье Тапы дали новую квартиру. Переехала туда Тапа со всеми родными и пошла гулять во двор. В этом же дворе гуляла Лапа, она здесь жила. Так вот они и встретились.
Видит Лапа, у Тапы в руках конфета. В незнакомом каком-то фантике. Лапа и говорит:
– Интересно, с какой начинкой у тебя конфета…
Не спрашивает, а так мечтательно говорит, протяжно.
Тут Тапа ей конфету протягивает. Она привыкла, что у неё всё забирают. Лучше самой угостить.
– На, – предлагает, – съешь и узнаешь.
Лапа, естественно, ручку и протянула.
Время осеннее было, и вдруг с каштана, под которым они стояли, каштанчик упал. Небольшой такой. Выпал из треснувшей кожуры. Причём так упал, что попал прямо Лапе по макушке. А потом уже на землю.
– Ай! – почесала макушку Лапа и схватила с земли каштанчик. – Красивый какой! Хочешь, подарю? А конфету сама съешь, скажешь с какой начинкой была.
Тапа развернула конфету (так, что даже шуршания не было слышно), но откусила только половину, а другую протянула Лапе:
– Сама попробуй. Меня Тапа зовут.
– А меня Лапа. Кстати, у меня тоже конфета есть. Давай и её пополам попробуем?