этого паренька пришлось бы очень к месту. Толпа продолжала шуметь, и я понял, что меня попросту не услышат. Да и что я смогу сделать? Подходить к каждому, объяснять, класть руки на плечо?
Мелькнула мысль немедленно идти к архиепископу. Я уже начал пробираться через толпу, нащупывая под ризой свиток, открывающий все двери, но вовремя остановился. «Волка» прислали в подарок – в подарок монсеньору Рене. И прислал Его Светлость – власть светская власти духовной…
Я вновь оглянулся, надеясь, что кто-то из моих ребят уже возвращается, и тут взгляд зацепился за знакомый белый цвет. Белая риза! Я сделал шаг вперед и понял: это не Ансельм, не Пьер – незнакомый монах, уже пожилой, с большим наперсным крестом на груди. Подумав несколько мгновений, я решился и поспешил к нему:
– Приветствую тебя, брат!..
Он тоже заметил меня. У монаха оказался типичный окситанский выговор и характерное для южан «ты» – так они обращаются даже к епископам.
– Рад вас видеть, – я замешкался, подбирая слова на «ланг д'ок». – Я – брат Гильом из Сен-Дени.
– Брат Джауфре… Что-то случилось?
– Мне… – на миг я вновь ощутил неуверенность. – Мне нужна ваша помощь. Вы здешний, брат Джауфре?
– Да, – в голосе окситанца звучало удивление. – Я из монастыря Святого Креста.
Я кивнул – обитель Святого Креста находилась в самом городе.
– Извините, брат Джауфре, вы… Вас здесь знают?
Он улыбнулся:
– Я лишь смиренный раб Божий, как и все мы… Но, надеюсь, кое-кому известен. Я приор нашей обители.
Я скользнул взглядом по наперсному кресту и обругал себя за недогадливость.
– Извините, отче… Наверное, только вы можете мне помочь. Прошу вас, пойдемте…
Окситанец кивнул и, ничего не спрашивая, направился вслед за мною к архиепископским дверям. Перед нами расступались, некоторые склоняли головы, и я понял, что приора Джауфре здесь действительно знают.
Знакомого верзилы на месте не оказалось – вероятно, вид «оборотня» подействовал на него излишне сильно. Нас пропустили в первый ряд. Я быстро взглянул вперед – нет, мне не привиделось. Несчастный был на месте, но уже не стоял, а лежал на мостовой. Нательный крестик валялся в пыли, чуть прикрытый распущенными волосами. По избитому телу пробегала дрожь, в тихом вое слышались какие-то непонятные, странные слова.
– Вы… Отче, вы видите этого волка?
Наверное, мой вопрос прозвучал необычно, поскольку брат Джауфре несколько раз внимательно поглядел на охотничью добычу графа, прежде чем утвердительно кивнуть.
– А теперь… Да поможет нам Святой Бенедикт!
Я легко коснулся его плеча. Послышался сдавленный вздох, рука окситанца дернулась ко лбу, глаза блеснули.
– Вы видите? Вы видите, отче?
– О Господи… Фирмен Мори!
Я отнял руку, и перст брата Джауфре застыл у груди. Тонкие губы сжались и побелели.
– Волк… Брат Гильом, что это значит?
Я вновь коснулся его плеча.
– Я увидел… Если я дотронусь до вас, вы тоже