стон, полный мольбы о продолжении. Потом резко разрезал веревку.
– Трахни себя сама, – прошептал ей на ухо и вышел из номера.
Когда хлопнула дверь, он услышал сдавленные рыдания. Он знал, что она сделает так, как он сказал, будет размазывать слезы по лицу и ласкать себя дрожащими пальцами, думая о нем. Она будет делать это не только сегодня, а еще долгое время после того, как он забудет, как ее зовут. Кстати, а как ее и правда зовут?
Ступая по коридору, по направлению к лифту он достал сотовый и набрал чей-то номер.
– Ну что? Узнал? Значит, плохо ищешь. Я хочу знать о ней все. Как ты сказал? Сбрось мне ее номер.
Нажал на кнопку вызова лифта и вошел в кабинку, когда он спустился в холл отеля, сотовый пикнул эсэмсэкой. Данте вышел на улицу и направил пульт сигнализации на свой Bugatti Veyron, удерживая смартфон между ухом и плечом.
– Ола, ола, крошка, не ожидала, да? Так когда начнем играть в грязные игры? – усмехнулся, усаживаясь за руль и включая музыку, прикуривая сигарету, – для начала я приглашу тебя в «Домино».
Я захлопнула дверь и прислонилась к ней спиной, закрыла глаза. Несколько секунд постояла и, сняв жакет, скинула туфли, поставила раскрытый зонтик в прихожей, прошла в кабинет, взяла в руки тетрадь и села в кресло. Несколько минут я листала страницы. Искала. Сама не знаю, что. Точнее, нечто, что уже беспокоило изнутри, но я все еще не могла определить, что именно. Пока не остановилась на пятнадцатой странице.
«Я хотела подарить ему все, что он попросит, а он не просил, просто брал. Требовательно, властно. Я хотела покоряться ему, я могла часами стоять на коленях и ждать, пока он разрешит мне поднять голову и посмотреть на него. Просто посмотреть. На него можно любоваться бесконечно. Да, я хотела подарить ему бесконечность во всем. Я могла бы бесконечно любить его, позволять делать с собой, что угодно, лишь бы знать, что ему хорошо.
Бесконечность… как бы я хотела стать для него бесконечностью, только знала, что этого никогда не будет и что я скоротечна в его жизни, как вспышка молнии. Если бы он попросил меня умереть, я бы умерла для него. Это страшно… так зависеть. Жутко терять себя саму, растворяясь в мужчине, для которого ты просто игра… когда-нибудь эта игра меня убьет. Я знаю. Может, в этом и будет моя бесконечность? Вчера я выполнила его просьбу, и этот знак принадлежности нарисован на моем теле».
Несколько минут я смотрела на эту запись, датированную июлем этого года, потом захлопнула дневник и открыла ноутбук.
«Ведь все имеет конец, а я хочу, чтобы длилось бесконечно». – «Что именно не должно заканчиваться для тебя, Вера?» – «То, что составляет смысл жизни».
Я бросилась к сотовому, полистала список контактов и набрала номер Юлии.
– Добрый вечер, простите, если поздно.
На том конце провода мне не особо были рады, и проклятое чувство вины снова сковырнуло мозг.
– Я не задержу вас надолго. В последние дни Анита делала себе татуировку, что-нибудь, какой-то