накажу за наглость. Согласны?
– Да. Мне терять нечего.
– Отец, – принц оттер Генри в сторону, – я берусь найти ее быстрее, чем он. Тогда ты будешь мной доволен?
С минуту король переводил взгляд с одного на другого, будто что-то вспоминал, а потом еле заметно кивнул.
– Да будет так. Сейчас десятый вечер от Зимнего дня. Если один из вас найдет ее до заката семнадцатого вечера, я щедро его награжу. Уилфред, распорядитесь, чтобы нашего смелого гостя привели в порядок.
– На неделю оставить его тут? – начал Уилфред с таким лицом, будто у него на глазах рушилась крыша. – Но, сэр, а вдруг он вор?
– А вы не спускайте с него глаз. И усильте охрану на всех выходах, – сказал король и ушел. За ним, потирая носы, спешили двое в золотых куртках.
Принц посмотрел на Генри так, будто жалел, что не имеет способности убивать взглядом, а потом развернулся и пошел в другую сторону.
– Господа посланники, я провожу вас к дверям, – слабым голосом сказал Уилфред.
Двое посланников, которые теперь старались к Генри даже близко не подходить, бросились за Уилфредом. Олдус показал Генри большой палец, хотя, что значит этот жест, Генри так и не понял, и пошел за ними.
– Агата, я сердечно рада вас видеть, но надеюсь, что к завтраку вы приведете себя в порядок, – невозмутимо сказала Ингрид. – Уверена, вы не забыли дорогу к своим покоям. Идите, обрадуйте свою матушку, а я пока устрою молодого человека на ночлег.
Агата поклонилась, вздохнула и с мученическим видом свернула в соседний коридор, на прощание коротко мигнув одним глазом, что Генри решил принять за знак дружбы и одобрения.
– Прошу за мной, – сказала Ингрид, тревожно оглядывая потемневший коридор.
Какое-то время Генри молча шагал, глядя в ее прямую спину, а потом все-таки решился спросить:
– Вы же поняли, кто я. Зачем помогли?
– Боюсь, что человек с такими скромными представлениями о приличиях желает услышать не вежливый, а честный ответ. – Ингрид коротко обернулась. – Его высочество сбежал, не сказав никому ни слова. Я приложила все усилия, чтобы его величество этого не заметил, ему вредно волноваться. Я надеялась, что Эдвард вернется прежде, чем его пропажа обнаружится. Так и вышло. Но он поступил не как хороший сын. Мне показалось, что некоторое охлаждение самолюбия ему не повредит. Я, признаюсь, не предполагала, что мы еще неделю будем наслаждаться вашей компанией.
– Я никому ничего плохого не сделаю, – сказал Генри.
– Поверю вам на слово. – Она открыла перед ним какую-то дверь. – Простите, комната для гостей давно не использовалась, но для дальнейших приготовлений нет времени, солнце сейчас сядет.
– А почему все тут так боятся темноты?
– К утру вы и сами поймете.
Ингрид торопливо захлопнула дверь, по коридору простучали ее шаги, и все стихло.
Генри огляделся. Комната была полна всякого причудливого хлама, которым люди так любят набивать свои жилища. Генри сел на край пыльной кровати, и та скрипнула так, будто сейчас развалится.
Сумерки