а то ведь не найдут еще мой дворец. Езжай, Сережа, за мной. Тут недалеко. Денька три всего.
По этой шутке, по улыбке в его глазах сразу стало ясно, что он радуется нашему приезду. И это было приятно.
Мы поехали дальше, за стареньким «Москвичом», лесной дорогой. Она была такая узкая, что порой ветки деревьев или зеленые еловые лапки с шишками гладили нашу машину по бокам. В этом лесном тоннеле было сумрачно и прохладно. Как в настоящем лесу. Дремучем таком.
Неожиданно мы вынырнули из этого сумрачного дремучего леса на яркий солнечный свет и оказались на песчаном берегу большого Белого озера. Дальний берег его почти скрывался в еще не растаявшем тумане, который лениво клубился над водой. Озеро было гладкое и пустынное. Не бороздили его просторы ни суда, ни лодки. Только изредка всплескивала на его поверхности большая рыба. Да кружили в чистом небе вечно голодные горластые чайки.
– Какая красота! – воскликнула с восторгом мама.
Красота-то красота… Только среди этой красоты нам с Алешкой пришлось пережить такие события, что до сих пор страшно.
– Пап, – спросил Алешка, – а почему озеро называется Белым? Оно ведь голубое.
– А тут вокруг болотистая местность, и поэтому часто бывают туманы. Иногда даже днем.
– Жуть! – весело отозвался Алешка. – Я так боюсь всяких туманов! Я так люблю в них бродить, и днем, и ночью. Чтобы сначала заблудиться, а потом найти дорогу к родному дому. Где готов и стол, и дом…
– О, господи! – вздохнул папа.
Дорога свернула от берега и снова нырнула в лес, под ветки деревьев и под щебет птиц, подальше от туманов. И вскоре мы остановились возле небольшого домика за невысоким заборчиком.
– Мой дворец, – с улыбкой похвалился Матвеич, когда мы выбрались из машины.
Дворец Матвеича был очень похож на скворечник. Двухэтажный такой птичий домик. К тому же во втором этаже было только одно, очень круглое окошко. То ли леток для скворца, то ли корабельный иллюминатор.
А на участке вокруг дома не росли никакие грядки, не было никакого укропа вроде редиски, как Алешка сказал. И никаких кустов со смородиной и клубникой. Росли только высокие деревья и густая темно-зеленая трава. Мне по пояс, Алешке по шейку. Иногда с озера долетал легкий влажный ветерок, и тогда эта трава ходила волнами. И деревья скрипели, как мачты парусного корабля. И казалось, будто двухэтажный скворечник плывет по бурному морю зеленого цвета во главе сосновой эскадры.
– Как мило, – сказала мама. – Я бы хотела здесь пожить.
– Ты этого достойна, – поддержал ее Алешка. – Но дома, без нас, тебе будет еще лучше.
Мы забрали из машины свои вещи и поднялись в дом по крылечку, похожему на капитанский мостик.
В доме было всего две комнаты – одна внизу, другая – на втором этаже, куда круто вертелась винтовая лестница с деревянными ступеньками. Имелась еще кухня, которую Матвеич называл почему-то камбузом – на корабельный лад.
В нижней комнате ничего особенного не было. Ничего такого, что подсказало бы: здесь живет на покое легендарный сыщик, гроза воров и бандитов.