если все же уровни загрязнения представляют опасность для здоровья и нет тенденции к их снижению?» На это директор ответил, что доктор Белецкий не понимает политической ситуации. И это при том, что Иван был членом партбюро института и заместителем секретаря по идеологической работе. Но, спорить с директором, как известно, это все равно, что плевать против ветра. Дискуссия закончилась тем, что совсем скоро Иван улетел в Кабул на три года. А сейчас, по всей видимости, он просто уйдет из этого института. Как ему здесь работать, если его не понимают или не хотят понимать.
Иван решительно отодвинул все эти бумаги, и вышел из кабинета. Зашел в соседнюю комнату, где располагалась собственно лаборатория с различными приборами и оборудованием, прошелся вдоль длинных лабораторных столов, поздоровался с сотрудниками и лаборантами, сидящими на высоких табуретах. Он вновь ощутил отрешенность от всего этого, что еще пару дней назад было для него частью его самого, созданного им, придуманного им и за что ему приходилось так упорно бороться.
Иван хотел и не мог найти товарища, с которым можно было бы сейчас откровенно поговорить о своей проблеме, посоветоваться, услышать мнение непредвзятого человека. Все те, с кем он обычно общался, оставались сотрудниками этого института, и услышать от них адекватное мнение о своем уходе, было нереальным. Сотрудники лаборатории тоже были не заинтересованы в том, чтобы он их покидал. И потому он решил молчать: пусть его намерение для всех остается тайной, до поры, до времени. В конечном итоге, решение еще не принято и всякое может случиться. Еще могут быть неприятные выпады со стороны директора, он может выступать против его перехода в другой институт и еще не известно, чем все это закончится. Ведь высказывался он категорически против его командировки в Афганистан, и только давление со стороны влиятельных людей из заинтересованных органов сломило его сопротивление. То же самое может случиться и сейчас.
Обедали вместе со своим бывшим сотрудником и старым приятелем Борисом. Он одно время замещал Ивана на посту руководителя лаборатории, пока тот был в Кабуле, а сейчас по рекомендации Ивана его назначили ученым секретарем института. Это прибавило важности всей его крепкой коренастой фигуре, спокойному лицу, украшенному аккуратной круглой бородкой с проседью. Его отмечали неторопливые движения и философический взгляд на окружавшие его явления. Пока стояли в очереди в столовой, Борис приглядывался к нему, а когда получили свои блюда и с подносами в руках подошли к свободному столику, спросил Ивана:
– Что-то ты мне сегодня не нравишься. Что-нибудь случилось? Дома все в порядке?
– Спасибо. А у тебя как?
– А что у меня? Все хорошо, на своих местах: Галка работает на прежнем месте ну и я, как видишь, тоже тружусь не спеша.
– А у тебя Боря никогда не возникало желание перейти на другую работу, ну, скажем,