ломать голову над тем, что же собой представляет загадочная баронесса Корф. Для авантюристки у нее слишком усталые глаза, а для взбалмошной особы – слишком безмятежное лицо. Поняв, что ему никак не удается подыскать для нее подходящее определение, он решил начать с самого начала.
«Молодая. Лет двадцати? Да, пожалуй, что так. Красивая. Очень красивая, – поправил он себя. – Белокурые волосы, черные брови – скорее всего, полячка или отчасти полячка… Рот с четко очерченными уголочками, наводящими на мысль о решительности. Глаза карие, обыкновенные…»
Но тут в «обыкновенных» глазах полыхнули совершенно необыкновенные искорки, и Багратионов, что с ним случалось нечасто, смешался. Ну, конечно, собеседница догадалась, что он пытается ее раскусить! А она, кстати, занималась тем же самым в отношении его самого.
«Багратионов Петр Петрович, камергер, тайный советник и кавалер Белого Орла, – перебирала в уме известное Амалия. – Еще не старый – около сорока пяти, наверное. Очень любезен, манеры располагающие, лицо добродушное, даже, может быть, простоватое, но это впечатление наверняка обманчиво. Чрезвычайно некрасив. О таких моя горничная Дашенька говорит: «Страшен до блеска», но, в конце концов, он же начальник тайной службы, а не jeune premier[1] в театре… Интересно, что он обо мне думает?»
«По-моему, она умнее, чем кажется, – решил Петр Петрович. – Значит, с ней можно будет иметь дело».
И он запорхал вокруг Амалии мотыльком, пододвигая ей самое удобное кресло, справляясь, не душно ли ей, а то он может приказать отворить окно. Но Амалия ненавидела сквозняки – сказывалась семейная предрасположенность к чахотке.
– Благодарю вас, ваше превосходительство, мне хорошо и так.
Багратионов вернулся за свой стол и сел. На глаза ему попались последние строчки письма, которое он читал до прихода баронессы, и по старой привычке человека, имеющего дело со всякого рода секретами, Петр Петрович повернул страницу текстом вниз.
– Должен сказать, баронесса, – промолвил он, и его маленькие глазки превратились в совсем узенькие щелочки, – мы весьма наслышаны о вас. Как вы добыли ту картину – это просто потрясающе!
Амалия покраснела от удовольствия.
– Мне просто повезло, – сказала она.
– Право же, баронесса, вы чересчур скромны, – заметил Багратионов, испытующе глядя на нее. – Конечно, хорошо, когда в деле присутствует удача, но ведь на самом деле она – награда за упорство и неустанный труд. Разве не так?
– Пожалуй, я соглашусь с вашим превосходительством, – помедлив, проговорила Амалия.
– Мне казалось, что удача сопутствовала вам всегда, – невозмутимо продолжал Петр Петрович, еще зорче наблюдая за баронессой. – Я знаю, что люди уважают вас и восхищаются вами. Вы вышли замуж за прекрасного человека, у вас замечательная семья…
«Он меня испытывает», – мелькнуло в голове у Амалии. Она холодно сощурилась, не переставая улыбаться несколько искусственной улыбкой, которая