так привыкли быть против, что не способны предложить ничего нового. Да и потом, к чему утруждать себя? Ведь своего они уже добились, им вполне достаточно поделить власть и пожинать ее плоды. Вы же знаете, Французская революция началась истреблением аристократов и Конвентом, продолжилась шайкой воров в лице Директории, а в конце пришел Бонапарт, после чего революция была сдана в архив.
Венедикт Людовикович пристально поглядел на Амалию.
– Должен признаться, сударыня, – заметил он, – у вас достаточно любопытный… э… взгляд на историю моей страны. Значит, появление Наполеона, по-вашему, было закономерностью?
– Да, поскольку это был Наполеон, – ответила Амалия.
– А я не понимаю, отчего все так героизируют его личность, – упрямо сказал Митенька. – По-моему, он был тиран, и к тому же недальновидный, поскольку не понимал, что невозможно без конца вести войну со всей Европой.
– Уверяю вас, вы не правы, – любезно отозвалась Амалия. – Настоящие тираны не терпят поражений. Если они и умирают, то окруженные всеобщим почетом и лестью славословий. А Наполеон умер как обыкновенный человек. К тому же для тирана у него было слишком хорошо развито чувство юмора. Тиран никогда не скажет, что от великого до смешного один шаг.
– Но его войны! Сам я для блага истории и людей, которые погибли в бесчисленных сражениях наполеоновских войн, предпочел бы, чтобы у него было поменьше таланта полководца, но побольше здравого смысла, – отважно процитировал Митенька фразу из книжки.
– А вот как раз войны были наследством революции, – возразила Амалия. – Именно из-за нее Франция оказалась вне общеевропейской системы, которая немедленно начала с ней воевать. И возвышение Наполеона тут мало что изменило.
По лицу Митеньки было заметно, что ему очень хочется поспорить с баронессой, и Билли неодобрительно покосился на него. Сам он всегда слушал все, что говорила Амалия, очень внимательно и даже не думал о том, чтобы спорить с ней, особенно когда речь касалась таких вещей, в которых он мало что смыслил.
– Кажется, адвокат вернулся, – сказал Билли, чтобы перевести разговор на другую тему.
От проницательной Амалии не укрылось, что Константин Сергеевич появился в гостиной, имея весьма растерянный вид.
– Ну, как? – спросил у него брат. – Мы выиграем процесс или нет?
– По его словам, я вообще больше не выиграю ни одного процесса, – с раздражением проговорил адвокат. – Черт знает что такое!
За ним была очередь Ивана Андреевича, но тайный советник замешкался, стал колебаться, и вместо него пошел спутник Амалии.
– Что он тебе сказал? – поинтересовалась баронесса, как только Билли вернулся.
Американец только плечами пожал.
– Да ничего, в общем-то, – ответил он.
Амалия пристально взглянула на него и не стала настаивать.
Что именно Беренделли сказал Ивану Андреевичу, который все-таки решился навестить его, так и осталось