очаровательной тридцатилетней женщины, искусствоведа по специальности, и отец двух девочек, трех и пяти лет, он обладал недюжинной фантазией и нестандартностью мышления, что и привело его на вершину фармацевтического Олимпа.
Его личное состояние исчислялось теми цифрами, которые заставляют редакторов журнала «Форбс» включать обладателей таких состояний в список пятисот богатейших людей мира, и в этом списке Александр Бурко числился уже два года. Несколько фармацевтических фабрик, разбросанных по России, СНГ и зарубежью, приносили ему более чем достаточный доход, позволявший иметь частный самолет «Гольфстрим», настоящее поместье по Рублево-Успенскому шоссе, такое же поместье на Британских Карибах и еще одно, поменьше, но и подороже, на мысу Антиб, что на Лазурном Берегу. В прошлом году он начал строительство усадьбы в Сочи, а во Франции стал обладателем тридцатиметровой моторной яхты «Азимут», что, впрочем, совсем не рекорд для людей с его состоянием.
Сейчас Бурко выслушивал своего начальника службы безопасности, бывшего генерал-майора МВД Пасечника.
– Александр Владимирович, – обращался к начальству Пасечник – невысокий седой круглолицый незаметный человек с тихим голосом. – Мне кажется, что утечка информации несет в себе большую опасность, чем утечка «материала». С «материалом» страна так или иначе справится, а вот если удастся связать нашу компанию с этой самой утечкой, то замять скандал не получится. Сядем все. И на волю не выйдет никто.
Бурко стоял у огромного французского окна своего домашнего кабинета и смотрел сверху на двор, где возле подъезда стояли три черных «Лэндкруизера», которыми пользовалась служба безопасности его концерна, и скромный «Ниссан Примера», на котором ездил Пасечник, если был не на службе. Одной из черт бывшего генерала, которая импонировала Бурко, была страсть оставаться в тени, не лезть на глаза публике.
– Александр Васильевич, боюсь, что все намного хуже, чем вам кажется, – заговорил Бурко, отвернувшись от окна. – Если «материал» вырвался за пределы лаборатории, то остановить его не сможет сам Всевышний. Коля Домбровский со своими аналитиками просчитали эту ситуацию уже давно, по моему заданию. Для наших такие результаты внове, но кое-кто в Америке их уже получал. Получил, испугался и прекратил опыты.
– Так вы Дегтярева втемную использовали? – уточнил Пасечник.
– Не совсем. Его направили по следам предшественника, но всего остального он добился сам, – Бурко замолчал, потер лицо ладонью. – Так о чем это я? Да, вот о чем: между понятиями «выход материала за пределы лаборатории» и «конец существующей человеческой цивилизации» можно ставить знак равенства. И сейчас это случилось. Поэтому я не вижу смысла заниматься чем-нибудь еще, кроме «Ковчега». Распорядитесь, чтобы через сутки максимум все было готово. Думаю, что эти сутки у нас еще остались. Проинструктируйте людей, объясните, что нас ожидает, пусть готовятся к эвакуации.
– Хорошо. Немедленно приступаю, – ответил Пасечник и вышел из кабинета.
Бурко остался в одиночестве и снова подошел к окну. Он увидел, как вышедший