делал вид что помогал.
– Теперь к нам скоро придет, как остальные приходят. Не нравится он мне.
– Может, испугался просто, потому и стоял у калитки, как ты говоришь.
– Тут другое, он, то ли знал, то ли видел что-то. Он же сын пасечника, значит, разбирается в этих кусачих тварях. Говорю тебе, он мог помочь, или как-то предотвратить, то, что случилось. Они же целыми роями управляют.
– Управляют, насмешила… они дают пчелам домики, а за это забирают у них мед. Труд пчеловода тяжел и опасен, но в одном ты права на сто процентов: в этих насекомых они разбираются лучше всякого ученого-энтомолога.
– Я тебя хотела попросить, Ри, если он, или его родственники к тебе придут, за помощью, ты не отпускай его. Поработай чуть-чуть, подинамь, денег насоси сколько хочешь, а потом ко мне отправь. Хочу поквитаться. Деньги себе оставь, у медоносов их можно прилично накачать, а с мальчишкой я бы хотела до конца позабавиться, сама. В душу запал мне он. Вот как сейчас вижу: стоит, улыбка блуждает на губах, едва заметная, и смотрит сквозь меня.
– А с чего ты взяла, что прийти должен?
– Да слово я волшебное в спину ему сказала… так что придет, скоро придет. Я же тебя никогда не обманывала, я свои губы знаю. С этим проклятьем тебе ни за что не справиться, можешь даже не пытаться.
– Да не собираюсь я с твоими клиентами возиться, придут – к тебе отправлю.
– Нет, говорю ж тебе, ты помурыж его, для лучшего эффекта, а потом, когда отчается совсем, вот тогда, ко мне отсылай. Помнишь, как мы с мужиком тем сделали, который в лифт вместе с нами зашел, и перднул, скотина. Ты тогда, по-моему, неплохо на нем заработала.
– А, этот толстожопый кретин с третьего этажа? Как не помнить, я с его денег всю квартиру отремонтировала.
– А уж как я душу отвела… он у меня кошачье дерьмо ел, даже кота себе завел, чтоб не искать по песочницам лекарства свои. Так и умер небось, с дерьмом во рту. Свиньей был, как свинья и сдох.
– Слушай, я сколько у тебя спрашивала, все равно не понимаю, чего ты деньги с них не тянешь? Это же власть какая, все купить можешь, все перед тобой стелются, готовы ноги тебе целовать.
– Мне хватает, что меня боятся. А деньги… у меня и без денег все есть. Мы ж с тобой пенсию мне сделали почти депутатскую. А больше денег ни к чему. Езжу я только к тебе, кормишь ты меня бесплатно, что в доме сломается, так у меня весь поселок в должниках ходит. Страх – вот мои деньги, ужас, который я вселяю в людей – вот настоящая власть.
– А если бояться тебя перестанут, что тогда делать будешь?
– К тебе перееду. Тебя пугать начну.
– А я тебя.
– Так и будем сидеть, и трястись от страха.
– Вначале от страха, потом от Паркинсона.
День подходил к концу, подруги вызвали такси, и теперь стоя на улице, наслаждались летним вечером. Риа курила, вдыхая аромат дорогого табака.
– Будешь? – спросила