таксиста – они устроились рядом, на заднем сиденье. «Интересно – он нас принял за парочку или нет? За слегка сдвинутую или очень богатую парочку – кто же еще ездит в Александров на такси!»
– Что же мне делать? – думала вслух женщина. – Я рассчитывала вылететь обратно одиннадцатого, никак не позже. Повидать своих, посидеть где-нибудь с друзьями… Я сто лет не была в Москве, соскучилась смертельно! А когда вернусь, надо будет работать не поднимая головы – организуется польский филиал, и похоже, что меня туда переведут. Даже города пока не знаю. То ли Краков, то ли Познань… Живу без дома, как бродяга! Когда же я теперь вернусь?
– Когда и хотела, – удивленно возразил Дима. – Ты что – бросишь работу и возглавишь поиски?
– А ты бы не бросил все ради Люды? – с вызовом спросила она, разворачиваясь к нему, будто готовясь к бою. – Спокойно бы уехал?
– Я – дело другое!
– Потому что ты с ней спишь? Так уехал бы или как? Думаю – уехал бы!
– Да ты что заводишься? – Он понизил голос, беспокойно поглядывая на таксиста – тот явно с большим удовольствием слушал их разговор, даже радио приглушил. – Я же никуда не уехал! Вот – дальше Александрова ни ногой!
Марфа что-то невнятно пробормотала и снова отвернулась. Дима озадаченно замолчал. «Женская дружба! А говорят, что ее нет – до первого мужика. Вот вам – любуйтесь. Надо с ней поосторожней. Скажешь что-нибудь, она переврет по-своему. Вообще, кажется, особа психованная. А чему удивляться? Большая начальница, нервы…» Его больно укололо то, что Марфа наверняка занимала более высокое служебное положение, чем он. И конечно, зарабатывала больше. «Ей нипочем выкинуть пятьдесят долларов на такси. Я-то сто раз подумаю… У нее шикарная квартира, отличная работа, она свободна, красива… О чем я вообще думаю?!» Он с ужасом поймал себя на том, что его уязвляет создавшаяся ситуация, когда женщина одновременно и близка, и недоступна. «Она же подруга Люды!» Во всех романах, которые у него были прежде, подруги его возлюбленных никогда не представляли для него табу. Он не мог заставить себя смотреть на красивую женщину и хоть раз не «примерить» ее мысленно к себе. Марфа нравилась ему куда больше тех, прежних – Дима не мог этого скрывать от самого себя. Но… Люда пропала. Будь она рядом, он бы не ерзал, как на раскаленной сковородке.
Всю дорогу они молчали, Дима даже вздремнул и открыл глаза только в Александрове, когда нужно было указывать дорогу. Расплатилась его спутница – настояла на своем.
– Ну, вот эта улица, вот этот дом, – сказал он, отпирая калитку.
– Вот эта барышня, что я влюблен, – машинально продолжила она, ступая на поросшую травой дорожку. – Люда никак не может сюда попасть? Ключи только у тебя?
– Только у меня.
– Значит, нет барышни. – Она оглядывала участок. – Как эти деревья называются? Липы?
– Осины.
– Я в природе не разбираюсь, – призналась женщина, нерешительно трогая набухшие почки на кусте смородины. – А там что – прудик?
– Болото.
– Комаров