Эрик-Эмманюэль Шмитт

Одетта. Восемь историй о любви


Скачать книгу

ока он собрал пожитки, прихватил пальто, выбил дверь, выходившую на внешнюю лестницу; спускаясь по ступенькам, он удостоверился, что у него есть дубликат ключей, затем прыгнул в машину Изабель и был таков. Жена как раз выходила из лифта.

      В испуге несколько километров он проехал куда глаза глядят. Куда податься? Не важно. Каждый раз при мысли о том, что нужно попросить у кого-либо приюта, его отталкивала необходимость объясняться.

      Остановившись у бензозаправки, он попытался взбодриться, заказав кофе, но напиток оказался чересчур сладким, к тому же ему передался привкус картона от стаканчика. И тут Бальзан нащупал утолщение в кармане своего пальто из верблюжьей шерсти.

      Раскрыв конверт, он со вздохом развернул письмо, отметив, что поклонник не ограничился бумагой дурного вкуса, нет, он добавил к своему посланию красное сердце из фетра, обрамленное перышками. Он пробежал краем глаза начало, а дочитав до конца, заплакал. Вытянувшись на разложенном сиденье машины, он двадцать раз перечел его, пока не заучил наизусть. При каждом прочтении наивная и щедрая душа Одетты переворачивала в нем все, последние слова бальзамом проливались на сердце.

      Когда однажды – пусть это произойдет как можно позже – вы отправитесь в рай, Господь подойдет к вам и скажет: «Есть столько людей, которые хотели бы поблагодарить вас за то доброе, что вы сделали, господин Бальзан», – и среди этих миллионов людей буду я, Одетта Тульмонд. Одетта Тульмонд, которая – уж простите ей – была слишком нетерпелива, чтобы дожидаться этого самого момента.

      С ощущением, что исчерпал успокаивающий эффект этих слов, он включил мотор и решил немедленно навестить автора этих строк.

      В этот вечер Одетта Тульмонд готовила «плавучий остров», излюбленный десерт свирепой Сью Элен, своей дочери, преодолевавшей постпубертатный период. С брекетами на зубах, явно ее не украшавшими, та безуспешно пыталась устроиться на работу, бегала на собеседования, но тщетно, никто не жаждал предоставить ей постоянное место. Одетта взбивала в пену яичные белки, что-то напевая, когда в дверь позвонили. Раздосадованная тем, что приходится прервать столь деликатную операцию, Одетта быстро вытерла руки и, не тратя времени на то, чтобы набросить что-нибудь поверх простой нейлоновой комбинации, решив, что не стоит беспокоиться из-за соседки по лестничной площадке, пошла открывать.

      Она застыла с открытым ртом перед Бальтазаром Бальзаном. Слабый, опустошенный, небритый, с дорожной сумкой в руке, он разглядывал ее с лихорадочным блеском в глазах, размахивая конвертом:

      – Это вы написали мне это письмо?

      – Да… но…

      – Уф-ф, я нашел вас.

      Одетта замялась в смущении, думая, что он станет ее ругать.

      – Должен задать вам один-единственный вопрос, – вновь заговорил он, – мне бы хотелось, чтобы вы на него ответили.

      – Да?

      – Вы меня любите?

      – Да!

      Она сказала это не колеблясь.

      Для