рядом с ней. Она отодвинула его подальше в угол и накрыла легкой курткой, которая находилась тут же.
Но самое удивительное их ожидало позже.
Вскоре они подкатили к дому. У подъезда в этот поздний час стояли какие-то люди, но как оказалось, это был подвыпивший сосед Куропаткин со своими приятелями.
– Здоров, Владимирыч, откуда это ты?
– Здравствуй, – неохотно откликнулся папа, – из лесу.
Он не любил этих, вечно подвыпивших мужичков, которые день и ночь ничего не делали, они кучками собирались во дворе, играли в карты, пили, обсуждали соседские новости, а между тем сам двор был в грязи и запустении. Здесь не было даже детской площадки – ни качелей, ни песочницы, ни каких-либо других возможностей поиграть их же детям.
Когда же в их доме поселился сосед, крепкий русский мужик Михаил Иванович, приехавший откуда-то с юга, он привез к дому грузовик песка, но его быстренько растащили местные жильцы по своим хозяйским нуждам. Сосед снова привез грузовик песка, сделал качели и лавочки. И теперь, наконец, детям было, где поиграть.
Сергей Владимирович, встречаясь с ним, испытывал стыд за своих соседей.
– Это уже не те русские люди, какими мы когда-то были, – говорил он.
– Да они просто пьют день и ночь, – вторил ему новый сосед.
– А ведь русские люди никогда такими не были, никогда, – горячо говорил Сергей Владимирович, – это как будто какая-то особая, искусственно выведенная порода.
Говорить об этом с мужичками было бесполезно, они каждый день собирались все теми же кучками, и первоочередной задачей их было опохмелиться. И потому Сергей Владимирович не мог любить этих спившихся и почти потерянных для общества людей, каким был и упомянутый сосед Куропаткин.
– Из лесу? Поди, грибов набрали? – спросил между тем Куропаткин.
– Набрали, – согласился папа.
– Грибы – это хорошо, в этом году их, говорят, полно. Закуска будет мировецкая, – снова сказал Куропаткин, стараясь казаться трезвым, – а каких набрали-то?
– Да все больше благородные, один к одному, – ответил папа, едва скрывая раздражение, и открыл багажник. Ему совсем не хотелось общаться с Куропаткиным, но тот, как на грех, проявил активность и подошел ближе.
Вероятно, папа раздражился бы еще более, если бы не радовали собранные грибы, и потому он довольно бодро начал разбирать багажник. Но оказалось, что он доверху наполнен обыкновенной древесной листвой. И лишь на дне лежало совсем немного грибов, тех самых, которые они собрали в самом начале.
– Что такое? Ничего не понимаю, где грибы? – недоуменно спросил он, обращаясь к жене.
– Может быть, мы не все кучи собрали? – предположила она.
Все недоуменно смотрели в багажник, который час назад был битком набит самыми отборными грибами.
– И где же ваши благородные грибы, господа благородные? – желчно спросил сосед и засмеялся злобным смехом.
– Все, с меня хватит! Что за чертовщина! – гневно сказал папа. – Начинаем жить обычной жизнью. Хватит с нас экспериментов со стрекозами и филинами, колодцами