погибнет. Не лучше ли было покориться нам и жить в мире!? Раненый при этих словах ожил, глаза его засверкали и он начал говорить отрывисто, харкая кровью, но уверенно.
– Не мы пришли к вам войной… Мы защищаем свою страну… Всего-навсего…
… Мы хотели жить на родной земле… независимо и по-своему… равными со всеми… всего-навсего… и за это вы хотите нас сломать… истребить… но не будет этого никогда!
… Это несправедливо! Вам этого не понять!
… Как бы вы поступили, если б чужеземец пришел к вам домой с оружием и потребовал, чтобы вы стали его рабом?!
… Вы стреляете именем закона! Мы стреляем во имя справедливости!
…. Вы воюете ради придуманного вами порядка. Это для вас порядок… А для нас это рабство!.. Мы воюем ради совести, свободы и равенства…
… В конечном счете – мы все убийцы! Слышите вы… и как вам не стыдно?!.. Или у вас вообще нет совести!?
С этими словами он испустил дух…
Мы завалили его тело камнями и поспешно покинули это место.
Но от себя не убежишь… Его душевные предсмертные откровения о совести, справедливости, вражде и всеобщей ненависти и страхе, окутавшем весь земной шар, вызвал отклик в моей душе и преследовал меня всегда. И даже сейчас, по прошествии стольких лет, временами я отчетливо слышу хриплый голос харкающего кровью поверженного, но непобежденного, доселе абсолютно чужого мне, а затем вмиг ставшего моим вечным спутником, душевным мучителем, человека!
Я – инвалид
И незаметно пришло мое время. Однажды меня ранило. Я даже не понял, как это случилось. Шла перестрелка ожесточенная… Я стрелял, не целясь, в сторону врага, вдруг что-то блеснуло и все исчезло.
Очнулся уже в госпитале.
Все тело пронизывала нестерпимая боль. Хотел перевернуться на бок, но не смог сдвинуться с места. Ноги не слушались меня! «Онемели, наверное, – подумал я. – Ничего, сейчас пройдет!»
Но не проходило! Медленно, испуганно хотел пощупать рукой и не нашел ногу! Одной ноги не было вообще!
Весь покрывшись холодным потом, в ужасе, я начал искать вторую ногу. Ее тоже не было! Нет, и все!
Я закричал в шоке. Прибежавшие врачи и медсестры быстро дали обезболивающий укол и принялись меня успокаивать. «Благодари судьбу, что остался живым! Мы тебя буквально с того света вытащили!»
Сказали: оторвало взрывом мины, и что я в рубашке родился. Когда меня нашли, я лежал на залитом кровью бронетранспортере, все наши были мертвы. Меня тоже считали трупом, и когда начали грузить, санитар ощутил едва уловимый признак жизни. Дальше – вертолет, госпиталь и… калека!
Вначале было страшно. Я никогда не испытывал такую пустоту.
Жить не хотелось, умирать тоже. Такое непонятное полумертвое, полуживое существо в оживленном центре города – явление ненормальное. Мне казалось: все, кончена моя жизнь, сломана, растоптана и выброшена на обочину, в канаву, на свалку, называйте как хотите. И с